Автор так проникся заявкой, что забыл о положенном юморе. Надеюсь, заказчик не сильно расстроится. 254 слова
- Vivant omnes virgines, graciles, formosae! - выводит Кьёраку неожиданно красивым густо-бархатным голосом. Значит, фальшивит он только когда напивается - или это он специально? Укитаке смеётся. Ему петь нельзя: слишком слаб. - А я не помню этих строк, - говорит он, дуя на обжигающий чай. - Про "нас возьмёт земля" помню, про небо с адом помню, а вот девушек не помню. - Это потому что ты только первые три куплета выучил, - хмыкает друг. - А на следующий день опять с горячкой свалился. - Ясно. Снаружи стрекочут цикады. Чай всё не остывает. - Ты когда снова в академию пойдёшь? - Шунсуй спрашивает спокойно, а ладони трёт, точно холодно. Волнуется - а если бы не волновался, пришёл бы ночью к больному товарищу гимны распевать? Укитаке отставляет чашку, закрывает глаза, вздыхает. - Vita nostra brevis est, brevi finietur, - сообщает он. - Когда поправлюсь. Если, конечно... - Ты мне это брось, - сурово грозит пальцем Кьёраку. - Конечно, поправишься. Мы с тобой тут всех переживём - кроме Яма-джи, он-то живее всех живых. Проживём так долго, что года считать перестанем. Ну, разве что по длине твоих волос. Укитаке улыбается, проводит ладонью по белоснежному ёжику на голове. Опять пришлось состричь. - Поздно уже, - говорит он. - А тебе завтра вставать рано. - Я же тебе сказал, вот допою - и уйду. Так что не перебивай. И Шунсуй вновь нарочито медленно и торжественно поёт первые строки, призывающие веселиться и радоваться молодости. А Укитаке думает, что, пока он дойдёт до "Pereat Diabolus", уже рассветёт... Ну или хотя бы чай остынет.
Vivant omnes virgines, graciles, formosae - Да здравствуют все девушки, изящные и красивые Vita nostra brevis est, brevi finietur - Жизнь наша коротка, скоро кончится Pereat Diabolus - Да погибнет дьявол
Автор, такой атмосферой вы ударили точно по моим фанонам. Думаю, этим двоим подойдет атмосфера любой обители студентов древнее двухсот лет, но, господи, что это за чайная церемония в сорбоннской аушке? Больше ничего не сквикнуло, очень нежный текст. Спасибо. Заказчик
254 слова
- Vivant omnes virgines, graciles, formosae! - выводит Кьёраку неожиданно красивым густо-бархатным голосом. Значит, фальшивит он только когда напивается - или это он специально?
Укитаке смеётся. Ему петь нельзя: слишком слаб.
- А я не помню этих строк, - говорит он, дуя на обжигающий чай. - Про "нас возьмёт земля" помню, про небо с адом помню, а вот девушек не помню.
- Это потому что ты только первые три куплета выучил, - хмыкает друг. - А на следующий день опять с горячкой свалился.
- Ясно.
Снаружи стрекочут цикады. Чай всё не остывает.
- Ты когда снова в академию пойдёшь? - Шунсуй спрашивает спокойно, а ладони трёт, точно холодно. Волнуется - а если бы не волновался, пришёл бы ночью к больному товарищу гимны распевать?
Укитаке отставляет чашку, закрывает глаза, вздыхает.
- Vita nostra brevis est, brevi finietur, - сообщает он. - Когда поправлюсь. Если, конечно...
- Ты мне это брось, - сурово грозит пальцем Кьёраку. - Конечно, поправишься. Мы с тобой тут всех переживём - кроме Яма-джи, он-то живее всех живых. Проживём так долго, что года считать перестанем. Ну, разве что по длине твоих волос.
Укитаке улыбается, проводит ладонью по белоснежному ёжику на голове. Опять пришлось состричь.
- Поздно уже, - говорит он. - А тебе завтра вставать рано.
- Я же тебе сказал, вот допою - и уйду. Так что не перебивай.
И Шунсуй вновь нарочито медленно и торжественно поёт первые строки, призывающие веселиться и радоваться молодости. А Укитаке думает, что, пока он дойдёт до "Pereat Diabolus", уже рассветёт... Ну или хотя бы чай остынет.
Vivant omnes virgines, graciles, formosae - Да здравствуют все девушки, изящные и красивые
Vita nostra brevis est, brevi finietur - Жизнь наша коротка, скоро кончится
Pereat Diabolus - Да погибнет дьявол
Думаю, этим двоим подойдет атмосфера любой обители студентов древнее двухсот лет, но, господи, что это за чайная церемония в сорбоннской аушке?
Больше ничего не сквикнуло, очень нежный текст. Спасибо.
Заказчик
автор
читатель