Исполнения вне тура

[Bleach-one-string-fest]

Бывает так, что автору очень понравилась заявка, но в тур она не вошла. Но порадовать заказчика-то хочется!
Для этого есть теперь этот пост. Как следует оформлять, пример: Набор тура ХХ, Текст заявки.
Далее как во внелимите: эту своеобразную шапку по центру жирным, текст под кат вне зависимомти от размера, анонимно.

В смежном посте (тут) можно попросить автора открыться, откомментировать заявку и всячески пофлудить по этому делу.
Немного неудобно, признаем, но лучше же что-то, чем ничего, верно?

Набор тура 28. Хичиго/fem!Ичиго. Драка в универе. "Я покажу тебе, что бывает если тырить мои ручки и лазить мне под юбку!" AU. New!

запись создана: 25.12.2010 в 12:26

@темы: Заявки: выполнено

Comments

[Гость]

Набор тура 24, Хичиго/Орихиме танец во внутреннем мире Ичиго "Тут только ты и я!"

190

Пугающий мир, повернутый на девяносто градусов. Темные стены высоток с пластиковыми окнами, темное небо прямо перед ними, темные глаза странного пустого, так похожего на Ичиго.
Раз-два-три...
Он крепко держит ее за руку, прижимает к себе. Он ведет в этом странном танце под музыку, слышную только ему.
Раз-два-три...
Орихиме дрожит, в глазах ее стоят готовые пролиться слезы.
- Не бойся, моя принцесса, - шепчет Хичиго. - Ты не должна боятся. Ты же не боишься?
Инуе коротко всхлипывает. Слезы, которые она больше не в силах сдержать, застилают ей глаза.
Раз-два-три...
- Ты плачешь... - шепчет Хичиго. - Почему ты плачешь, моя принцесса? Ты боишься меня?
Широсаки вдруг резко стискивает руку Орихиме.
- Или ждешь, когда явится твой ненаглядный спаситель? Так знай, он уже не явится!
Инуе слышит резкий лающий смех Хичиго и сквозь пелену слез различает его ухмылку, приводящую девушку даже в больший ужас, нежели все угрозы Улькиорры.
- Тут только ты и я! - кричит Широсаки, запрокидывая голову и подставляя лицо первым каплям дождя. - Ты и я, принцесса! И никто нам больше не помешает!
Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три...
Дождь барабанит по темному стеклу окон, все убыстряя ритм не слышимой Орихиме музыки.

[Гость]

Набор тура 25. Рюукен/Урюу. Сражаться против Пустых спина к спине. "Ты хорош для того, кто оставил ремесло квинси". "А ты не так уж плох для того, у кого нет к этому таланта".

700 слов.

Ничем не выдавать себя. Свои эмоции. Свои чувства. И плевать, что колени сами собой подгибаются, а голова кружится. Плевать, что несколько осколков стекла впились в руку, а очки треснули. Плевать, что из рассеченной брови течет кровь, мешая смотреть, а голова попросту раскалывается. Главное устоять на ногах и доказать, что он может сражаться. Сражаться, даже будучи в таком состоянии.
Поэтому сейчас Урюу вновь и вновь атакует врага. Хотя это навряд ли атакой назвать можно – лишь оборона и контратаки. Хотя обороняться получается очень даже прилично - подмечает про себя Урюу, уклоняясь от лапы монстра. Он может контролировать себя и свое тело после той автомобильной аварии, в которую угодил, несомненно, благодаря Пустым.
- Уклонившись, сразу надо контратаковать, - слышит Урюу позади и тут же отпрыгивает в сторону. Там, где он стоял всего мгновение назад, проходит ослепительная волна реяцу, уничтожившая в ту же секунду монстра. – Видишь?
Урюу выравнивает сбившееся дыхание, стирает со лба пот и кровь.
- Я знаю. Просто ты не дал мне времени для контратаки, Рюукен.
Контроль идет и над своим голосом: тон деланно холодный, безразличный. Рюукен поправляет свои чудом не разбившиеся очки и усмехается.
- Уверен? – взгляд синих глаз скользит по телу Урюу. – Все еще можешь сражаться?
Не вопрос. Вызов. По крайней мере, для младшего квинси это так.
- Могу, - Урюу сжимает руки в кулаки. Голова перестает кружиться. Он сможет доказать, что может победить врага в любом состоянии. Сможет.
Несколько секунд стоит тишина. Временное затишье. Ткань между мирами все еще тонка, а последняя атака была заметной. И действительно: на дороге снова появляются Пустые.
Слишком много.
Сделать шаг назад. Вынуть один осколок стекла из правой руки. Выкинуть в сторону. Стащить галстук с шеи. Перевязать руку. Сделать еще один шаг назад. И едва не столкнуться с Рюукеном.
- Какой оригинальный метод борьбы с Пустыми – сбегать от них.
- Я вовсе не бегу, - не оборачиваясь, холодно говорит Урюу, игнорируя накатившую слабость. К горлу подступила тошнота, а перед глазами все расплылось.
Закрыть глаза. Сделать глубокий вдох. Открыть глаза: стало чуть лучше. Поднять левую руку. Появившийся лук сияет все так же ярко.
- Надо же, ты не такой уж слабак, каким кажешься.
Урюу молчит. Лишь суживает глаза, глядя на Пустых. Те смотрят на них жадностью, чувствуя исходящую от квинси реяцу. Но не спешат нападать. Словно желают растянуть удовольствие от предвкушения будущей трапезы.
- Никогда не стоит ждать, когда враг нападет первым, - ослепительно голубые стрелы, уничтожают несколько Пустых.
Секунду стоит тишина. А потом все теряется в битве. В голове вспыхивают одни и те же мысли.
Уклон. Прыжок в сторону. Контратака. Зеле Шнайдер легко вонзается в маску Пустого: монстр оказался слишком близко для дальней атаки. Отступление. Шаг назад.
- А я-то думал, куда пропали Зеле Шнайдер, - насмешливо доносится из-за спины. Но Урюу не слышит. Он слышит лишь бешеное биение своего сердца, да вой Пустых. Сейчас идет бой. Ему не до пререканий с отцом. Главное остается прежним – доказать на что он способен. Все остальное не имеет значение.
Уклон. Контратака. Отступление.
Шаг назад.
Уклон. Контратака. Отступление.
Шаг назад.
Пустых становится чуть меньше. Или ему это кажется? Неважно. Уклон. Контратака. Отступление.
Шаг назад.
В короткие промежутки можно отдохнуть. Перевести дыхание. Унять бешеный стук сердца. Прикрыть глаза: голова кружится все сильнее. А, делая следующий шаг назад, можно, плюнув на все, прислониться к спине Рюукена. Почувствовать тепло чужого тела. Услышать хмыканье. А еще на лице вспыхивает румянец. Но на все это Урюу старается не обращать внимания. Важен бой. Обо всем остальном он подумает потом. Ведь самая главная цель остается прежней – доказать на что он способен. Поэтому Урюу сейчас стоит, прижимаясь спиной к Рюукену.
Лишь когда все Пустые исчезают, младший квинси делает шаг вперед. Для того, чтобы обернуться к отцу. Для того, чтобы взглянуть тому в глаза. И для того, чтобы почувствовать, что слабеют ноги, а перед глазами все темнеет.
"Ты хорош для того, кто оставил ремесло квинси". Эти слова останутся невысказанными. Потому что он никогда не скажет это. Потому что ему не хватит духу.
А когда Урюу падает, его подхватывают. Прижимают к груди, так что он утыкается носом в рубашку Рюукена.
- А ты не так уж плох для того, у кого нет к этому таланта, - слышит Урюу над ухом.
Цель достигнута. Все вышло. А о том, что увидел его слабую улыбку Рюукен или нет, он подумает потом.

[Гость]

Набор тура 26. Старрк. "Хочу уйти отсюда..."А+

417 слов. Ангст, намёк на Старрк/Лилинетт. В тексте использованы строки песни Наутилуса "Крылья".
Сколько он себя помнил, он всегда был один. В жизни - сам по себе, в любви - однолюб, душой - одинок, верен лишь себе. Доверял он тоже только себе.
Но всё изменилось, когда он встретил её - маленькую тоненькую девчушку-арранкара, и именно она стала тем, что дополнило его сердце, влив в его и без того трудную жизнь новых красок. Пусть они были неяркие, но зато - тёплые. Почти родные.

Раньше у нас было время -
Теперь у нас есть дела:
Доказывать, что сильный жрёт слабых,
Доказывать, что сажа бела...

Он учился чувствовать и верить заново. Он медленно отпускал себя, ослабевая затянутые донельзя цепи самосознания и незабытого прошлого. Он более не держался так, словно ему нечего терять. Наоборот - Лилинетт стала для него всем. Его собственным, маленьким кусочком счастья. Он был нужен ей, а она - ему. Ибо только вместе они составляли одно целое.
Когда в том памятном сражении их мир раскололся - он понял, что больше не сможет быть как прежде. Она оживила его, разделив с ним своё сердце и своё существование.
Когда последний из призрачной стаи истаял в воздухе, забирая с собой его половинку, он пожалел, что не может стать одним из них и завыть, как выли они, отдавая ему свои души.
И только он и Лилинетт знали, какую несоразмерную утрату могут понести.

Мы все потеряли что-то
На этой безумной войне
Кстати, где твои крылья,
Которые нравились мне?

Раненый, он падал на землю. Обессилевший, но так и не признавший поражения, он летел всё ниже и дальше, пока не упал. Без звука, без вскрика. И даже без вздоха.
Ведь волки не летают. Рождённый на земле, в землю и возвратится.
Он был не против.
И никто не услышал, как вместе с последним глотком воздуха губы арранкара шевельнулись, шепча:
- Я хочу уйти отсюда.
И уж точно никто не услышал бы, как тонкий девичий голос ответил ему: "Я пойду с тобой".

... Когда к распростёртому на расколотых бетонных плитах телу подошли шинигами, в глазах Койота Старрка уже остывало небо. И никто не заметил, как от того места, где у человека находится сердце, поднимается еле видимый голубоватый шлейф.

... Без звука, без шороха ступают по снегу мягкие сильные лапы. Лишь иногда где на его пути качнётся ветка, задетая пробирающимся по сугробам зверем. По сути, здесь беззвучно всё, лишь потрескивают от мороза деревья, да с глухим стуком сорвётся сверху какая-нибудь шишка. Здесь - застывший белый мир, тусклое, рано садящееся за горизонт солнце и вмёрзшие между подушечками лап льдинки, которые приходится выкусывать. Истинное, дикое безмолвие и, наконец-то, свобода.
Только здесь он вновь обрёл себя и свою стаю.

Спугнутые редким шорохом, они уйдут друг за другом, след в след, теряясь в густом, колюче-стылом подлеске зимнего леса.
Лишь на снегу останется витая цепочка аккуратных округлых отпечатков волчьих лап.

[Гость]

Набор Тематического тура III. Хисаги/Казешини, "Мой Черный человек..."

505 слов
Скрип. Я слышу, как ты поднимаешься по лестнице. Легкий стук каблуков по рассохшимся доскам, масляный перезвон цепи. Ты не будешь стучать в дверь – зачем тебе это? Галлюцинации входят без стука, вальяжно рассаживаясь на диване. Впрочем, в моем случае ты, скорее всего, займешь изголовье футона. Я не увижу тебя – в этой кромешной темноте едва ли можно рассмотреть собственные руки. Попробуй найди черную кошку в темной комнате! Особенно, если ее там нет. А тебя нет. Я знаю, что не поймаю никого, если попытаюсь схватить пустоту у себя за головой. Но ты упорно доказываешь мне обратное.
За окном бушует ураган. В саду стенают гнущиеся деревья и ветки исступленно колотятся в окно. Но на утро не будет помята ни одна травинка – чтобы я смог поверить, что ничего не было.
Раньше я полагал, что ветер беснуется над всем Сейретеем, но когда Рангику-сан удивленно переспросила, что я имею ввиду, я понял, что это моя персональная буря...
Я не засну, пока ты не уйдешь. А случится это лишь на рассвете, когда тьма, стыдливо прячась от солнечных лучей, расползется по углам, уводя тебя с собой. Лишь последний порыв ветра донесет до меня отголоски безумного хохота и издевательский голос: “Не унывай, Шу-чан. Завтра я тоже приду, только дождись ночи.”
В Академии нам рассказывали истории о шинигами, поглощенных собственными мечами. Впрочем, сенсей никогда не забывал покровительственно добавить, что это лишь легенды, и нет смысла заострять на них внимание. Быть может... Но я не хочу воплощать в жизнь эти легенды, не хочу обратно в сумрачный ветреный мир, в котором был лишь однажды, когда ты, хохоча, словно от удачной шутки, назвал мне свое имя.
Да, я Казешини! Запомни! Я КА~ЗЕ~ШИ~НИ!!! Запомни-и!
А в следующий миг взмахом меча ты чуть не лишил меня глаза.
Кончается день, и ночь чернилами спрута расползается по улицам Сейретея. В кромешной темноте я слышу твои шаги. Ты вновь приветствуешь меня, мой Черный человек, демон моих снов, моих тайных желаний.
“Кровожадный добряк Хисаги... Сколько ты еще будешь лгать самому себе?!” – смеешься ты, легко касаясь темными пальцами моих плеч. Но я чувствую лишь дуновения ветра и невольно передергиваюсь от отвращения, ощущая, как мои руки покрываются предательскими мурашками. Пока ты не можешь по-настоящему коснуться меня, я знаю. Но это временно. Ты совсем близко. Дышишь с изнанки миров.
Я жду. Я жду дня, когда рожденным, чтобы быть одним целым, придется соприкоснуться теснее всего.
Ты тоже ждешь, мой Черный человек? Твои шаги уверенней с каждым днем. Ты считаешь дни, вырезая их стальным когтем меча на камне. Этот скрежет преследует меня ночами.
Я тоже веду счет – красных отметок на календаре становится все больше. Чистых делений почти не осталось. Скоро 14-ое августа.
Рангику-сан думает, что я жду дня рождения. Тогда, увидев календарь, она засмеялась и пообещала, что приготовит мне такой подарок, который я вовек не забуду. Как мне хочется, чтоб она была права в своих догадках...
А пока я сижу на крыльце и, наслаждаясь последним жаром умирающего лета, точу меч. Я слишком хорошо знаю, кто безумно улыбнется мне на закате 14-го августа и, оставляя в пыли самые настоящие материальные следы, выйдет из наползающей тьмы.
Скоро кончится лето...

[Гость]

Удалите, пожалуйста, предыдущий комментарий. Не знаю, что там случилось с кодом.

Набор тура 27. Хичиго/Ичиго. Ичиго мучают кошмары, проникнуть в его сон и спасти "принцессу".
272 слова.
Камень-Оракул
Заказчик наверняка хотел что-то другое.

Камень смотрел на Ичиго неряшливыми сколами, темными прожилками, наплывами сероватого лишайника. Изучающий свинцово-тяжелый взгляд приковал ноги к земле заржавленной цепью – точь-в-точь рука – холодные разрушающиеся пальцы, гладкие островки ногтей.
- Эй, да ты исчезнешь! – скрежетал камень трещинами, обкатанным водой боком, углублением, выдолбленным иссякшей капелью. – Исчезнешь, исчезнешь, и о тебе никто даже не вспомнит! Дуррак!
Ичиго было что возразить, но он молчал, разглядывая лишайник, с трепетом ожидая другого пророчества. Камень вздыхал, шамкал всем своим древним телом. Повторял одно и то же.

- Эй, не стой тут, дуррак, – скрипел камень, не размыкая рук-цепей. – Чего стоишь, чего молчишь? Не скажу другого, не жди, исчезнешь, исчезнешь, точно исчезнешь. Ни следа не останется.

Камень смеялся по-старушечьи, на смех ему не хватало дыхания и сноровки. Ха-ха-ха-кхе-кхе, старушечий же прерывающийся кашель, от которого все его необъятное тело трясло крупной дрожью.
Ичиго молчал – нужно было молчать, он чувствовал это душой и телом. Камень смеялся над ним, издевался, злорадствовал. Ичиго не мог себя защитить.

- Чего ждешь, принцесса? – донеслось откуда-то сверху, и Ичиго пришлось запрокинуть голову так, что заболела шея. Над ним повис потолок, неровный и темный, край камня, а на нем – белое пятно. Оно и кричало, противно, скрипуче, похоже на безмозглую гранитную глыбу. – Стоишь тут, как придурок, слушаешь всякий бред. Не надоело?
- Надоело, – тихо сказал Ичиго. Цепь на его ногах сжалась, будто пальцы свело судорогой.

- Дурраки! – Улыбнулся камень трещинами, ямкой, выдолбленной иссякшей капелью, сероватыми островками лишайника. – Оба попались, оба, оба исчезнете…
Белое пятно достало белый же меч, коротко размахнулось, и камня не стало. Вокруг кучи гранитных обломков медленно оседала пыль.

- Ну и сны тебе снятся, – сказало пятно, брезгливо поддев ногой самый крупный камешек. – Запомни, принцесса: бояться надо меня!

[Гость]

Набор тура 25. dark!Хисана - яркая, ироничная стерва. "Вы ведь просто завидуете, признайтесь." точное соответствие фразе не обязательно

дарк в наличии, но какой-то не такой, как в атмосфере заявки. пафосный тур виноват. 571 слово.


Бабочка-демон материализуется меж полуоткрытых створок дверей, ведущих в сад, и влетает внутрь - в большую, полную света и людей комнату. Она кружится над головами разодетых сановников и роскошными прическами их жен, взмывает к потолку в потоке тепла от курильницы и, наконец, садится на подставленный палец.
Кучики Бьякуя выслушивает сообщение и что-то тихо говорит жене, прежде чем встать - cобрание нестройно тычется лбами в ладони; он коротко кивает и стремительно покидает комнату. Через мгновение исчезает и его реацу, которую большинство здесь знает как чувство присутствия.
И Хисана расправляет плечи, и поднимает голову, и сразу становится заметно, что этой женщине очень идут казавшиеся нелепо роскошными золотой, белый и красный.
А еще у нее неожиданно тяжелый, внимательный взгляд.
Он скользит по рядам, и кое-где опускаются головы.
- Что ж, давайте поговорим, господа благородные.
Голос ее не низок и не высок. Красив. Спокоен. Совсем не тот беззвучный шепот, к которому князь изволит наклонять голову.
Сухо щелкает, раскрываясь полностью, большой веер.
- Господин мой муж обещал впредь прятать меня на женской половине, и я ведь не смогу придумать, как сказать ему, что мне так весело здесь с вами, ах.
Она говорит очень медленно, растягивая слова, постепенно переходя на издевательские интонации опытной шлюхи и откровенно наслаждаясь произведенным эффектом - шок. презрение. страх.
Тишина после ее слов - абсолютна, дыхание трех десятков людей не беспокоит и пылинки в потоках солнечного света извне.
Тем громче кажется стук, с которым внезапно закрывается веер - звук резкий, хлесткий, как удар кнута. Вздрагивают почти все; с одного лысого во втором ряду справа сваливается позолоченная шапочка, он ловит ее, комкает в ладонях, весь сжавшись, будто кнут занесли над ним.

Хисана подается вперед, разом отбросив жеманную плавность движений. Теперь она говорит быстро, четко, громко, и тонкие стены из вощеной бумаги вряд ли удержат в себе этот звенящий скрытой яростью голос.
- Даже я знаю, господа благородные, что ненависть лишает сил и разрушает душу; чем дольше я сейчас с вами, тем короче ваши жизни, и видят боги, которых нет - я этому рада.
Руки сжимаются в кулаки. Подрагивают губы. Взгляды прожигают циновки... но они должны молчать - и они молчат.
- Закон? Чистота крови? Наследник? Да вы всего лишь завидуете, признайтесь, черно завидуете тому, кто вас недостижимо выше, кто оказался чист и силен достаточно, чтобы не отвернуться от своей судьбы, и я ненавидела бы вас за одно это, не знай я, что это его не тревожит. Но нет, я ненавижу вас за другое, вас и прогнившее дерево этой семьи - хотите ли знать, за что?
Вот теперь тишину можно бы резать ножом.
- Не хотите? А я все равно скажу. За то, что вы смогли сделать это проклятое _следование_ частью его, убедили, что мир рухнет, если не укреплять гнилые сваи, и теперь ему дико даже предположить, что можно поставить новые!
Один из стариков в первом ряду наконец не выдерживает и поднимает голову, но захлебывается наиболее приличествующими случаю оскорблениями и лишь вдыхает воздух рывками, багровея. Напряжение достигает высшей точки...

- По приказу князя, носилки для госпожи Хисаны! - робкий голос снаружи.
Она встает, и они склоняются перед женой господина. Все до одного. Синхронно.
И она говорит тихим-тихим свистящим шепотом:
- Я больше не отдам вам моего мужа, и наших детей не отдам тоже. Помните. Ненавидьте. Умирайте быстрее.
В последнем ряду кто-то судорожно кашляет.
Она уходит не торопясь, и фусума сходятся за нею без стука; шаги носильщиков постепенно затихают... но еще долго никто не решается первым сбросить оцепенение.

Ненависть убивает, о да.
Вопрос лишь в том, чья ненависть сильнее.

[Гость]

Набор тура 28. Кенпачи\Унохана "А коса не колется?"

36 слов

- А коса не колется? - вдруг задает вопрос Кенпачи.
Капитан Унохана не отвечает, только туже затягивает повязку. И улыбается той самой улыбкой, которую так боятся шинигами его отряда.
- Нет, Зараки-тайчо. А вам бубенчики не мешают?

[Гость]

Набор тура 28. Dark!Орихиме. Специально отвратительно готовить и угощать друзей, навещая потом их в больнице с отравлением. Внутренне хихикать, внешне оставаясь милой и доброй.

123 слова

- Ох, Исида-кун, прости меня! - удрученно говорит Орихиме, - Наверное, не надо было делать тот соус из меда и горчицы...
- Ничего страшного, Иноэ-сан. Каждый может ошибиться. - вежливо отвечает неестественно-бледный квинси.
- Тогда я побегу, хорошо? А то я еще обещала зайти к Садо-куну. Похоже, ему не понравились мои онигири с черным перцом и мятой. - Урю непроизвольно вздрагивает - До завтра, Исида-кун.
- До завтра, Иноэ-сан.
Орихиме закрывает за собой дверь палаты, и наивно-дружелюбное выражение исчезает с ее лица. Его место занимает холодная усмешка.
- Что бы мне приготовить завтра? - задумчиво произносит она. - Может быть, клубнику с баклажанной икрой? Держу пари, Куросаки-куну понравится!
Девушка весело смеется, скрывая жесткое выражение глаз за привычной маской. Ах, какой завтра будет замечательный день!

[Гость]

Бьякуя, Ренджи. У Ренджи временно отказали руки. Бьякуя часто его навещает ради того, что бы сделать ему какую-нибудь причёску. Фетиш.

790 слов. Получился почти пейринг; G.

- Как сегодня? - нарочито непринуждённо спрашивает Бьякуя, стараясь разрядить гнетущую обстановку. С тех пор, как он вернулся с тренировки с этим неудачным ранением, прошло уже полторы недели.
- Так же, - мрачно отзывается Ренджи.
Полторы недели держания себя в узде, без расслаблений, без дурных мыслей "А вдруг?" - это тяжело, на самом деле, даже если не подавать виду.
А вдруг - это не временно. А вдруг Унохана ошибается? Это ведь его тело! Как он может просто взять и не обращать внимания на то, что не может пошевелиться? Как вообще можно предположить, что он может об этом не думать? Как?!
Да только представить весь ужас, если вдруг окажется, что что-то пошло неправильно и он так и останется неполноценным? Что тогда?!
Хотя он и спокоен внешне, чуть участившееся дыхание всё же выдаёт его волнение. Стоя за своим лейтенантом и перебирая тяжёлые после мытья волосы, Бьякуя думает о том же.
А ещё - что было бы, окажись он на месте Ренджи. Что, если бы это его, Кучики Бьякую, спешно отвозили в госпиталь, а его лейтенант ходил бы и навещал его каждый день, говоря бессмысленные сейчас слова утешения или рассказывая какую-нибудь ерунду для отвлечения, как делает сейчас он сам? Да вот только все его слова неважны и ненужны, и Бьякуя знает, что кормит ими лишь воздух. Ренджи вряд ли ответит - не до того ему.
Кучики отжимает мокрые волосы, накидывает на голову полотенце и ловко скручивает его, давая впитаться лишней воде, чтобы, просушив, дать чуть влажным волосам рассыпаться по плечам. Подождав ещё немного, тянется за гребнем, неспешно и бережно расчёсывая тёмно-красную волну... Почти нежно.
Разделить на прядки, собрать вновь, задержав меж пальцев на удивление мягкие нити прядей. Что на этот раз - косичку, опять хвост, просто в пучок на затылке или что-то ещё? Он не замечает, как озвучивает свои мысли, позволяя словам свободно соскользнуть в пустоту:
- Что хочешь?
Ренджи неопределённо пожимает плечами, его руки - сильные, крепкие мужские руки сейчас безвольно лежат на коленях. Каково это - думать, что из живущего полной жизнью ты можешь превратиться в инвалида? Что никогда больше не пожмёшь чужую горячую ладонь, не потреплешь Рукию по плечу, мельком ощутив тепло её тела сквозь ткань, не сможешь таскать тяжести, выполнять поручения или оказать кому-то помощь? Что стал обузой для всех, в первую очередь - для своего капитана? Который непонятно почему продолжает навещать его и даже помогает с причёской, потому что он сам, Ренджи, не может сделать это простое действие - завязать волосы в хвост.
Кучики позволяет себе невесомо хмыкнуть - ему даже не нужно видеть лицо Абарая, чтобы знать, что у него на уме. Напрягся, засопел - опять придумывает себе самое худшее.
Бьякуя никогда не признается себе, что ему нравится так... проводить время. Не в помощи дело, и даже не в сочувствии, и уж точно не в каких бы то ни было долге или обязательстве. Его никто не просил об этом, и, тем не менее, он пришёл сам.
Ему просто нравится перебирать чужие волосы, нравится гладить их, перебирать их густоту, пропускать их между пальцами, нравятся ощущения, которые приносят ему эти казалось бы обычные движения. Он не задумывается о том, как это может выглядеть со стороны. Наблюдательный человек сказал бы, что в неторопливо-правильных движениях рук скрывается тщательно замаскированная ласка, но Ренджи не настолько наблюдателен. И у него нет глаз на затылке, что, несомненно, куда больший плюс. Бьякуя может следить за своими руками, но следить ещё и за выражением лица, когда Ренджи сидит спиной к нему, вперив взгляд в стену, нецелесообразно. В конце концов, он чересчур долго вытачивал себя до хладнокровного совершенства, почему бы ему не позволить одну лишь маленькую слабость?
Забывшись, Бьякуя нечаянно дёргает за прядь, заставляя своего недо-пациента вздёрнуть голову и зашипеть сквозь зубы, и только тогда, очнувшись от раздумий, автоматом отметить, какое обиженное у того при этом лицо. Ренджи открывает глаза, глядя прямо на капитана, и Бьякуя почти слышит, как ломается его маска. Попался. Но выходить из положения тоже нужно уметь, особенно если внутри проснулось почти нестерпимое детское желание всё бросить и убежать.
- Вот, - легонько толкая голову Ренджи вперёд и вниз, произносит он, показывая ему невесть откуда взявшуюся головку репейника. - Нашёл зашиворотом.
За чьим именно воротником, капитан уточнять не стал. Вместо этого он быстро собрался, и, попрощавшись до завтра, оставил глупо улыбающегося Ренджи разглядывать прицепившейся к хакама репей.
Однако глупо было предположить, что Абарая удивило именно нежданное появление сорняка на его одежде. Наверное, его представление о капитане, как о бесчувственной каменной глыбе было в корне ошибочным. Разве способна она на такую мечтательную улыбку, которую успел поймать Ренджи до того, как Кучики снова нахмурился? Конечно же нет.
Зато капитан придёт завтра, и у него снова будет время, чтобы тайком наблюдать за ним.
Занятый этими мыслями, Ренджи не заметил, что впервые перестал думать о дурных предположениях. Точнее, теперь он думал о том, чтобы его нездоровье длилось подольше...

[Гость]

Упс, забыл: Набор 28 тура.

[Гость]

Набор тура 28.Гриммджо/Ичиго. Ударить незамечающего его Ичиго. "Прозрей, придурок!"


324 слова. Автор был злой, писал охотно, но невнятно.

- Прозрей, придурок!
Удар получился не сильным. Просто отбросил наземь и кажется, разбил нос или губу. Вложи в него Гриммджо хотя бы четверть накипевшей, горькой, въевшейся досады, Куросаки бы давно размозжило череп.
А так тут же подскочил, сплевывая кровь, огляделся по сторонам дикими карими глазами, словно испытав то, что давно представлял и неоднократно прокручивал в сознании до каждой жуткой детали. Но через мгновение, опомнившись, нахмурился, напряженно подобрался, поднял кулаки озираясь в поисках угрозы.
И это тоже раздражало. Сжатые до побелевших костяшек кулаки, упрямо-тревожная складка между рыжих бровей, сосредоточенное молчание, смесь невероятной решительности и тяжелого осознания собственной уязвимости во взгляде распаляли, выматывали не меньше, чем каждый раз, когда так бездарно растерявший свою силу Куросаки проходил мимо, совсем близко и совсем не оглядываясь. Когда засыпал, беспечно поворачиваясь к нему рыжим затылком. Когда смотрел вперед, прямо через него. Когда громко болтал об уроках, занятиях в клубе и прочих людских глупостях.
Каждый раз, когда он так беззаботно осмеливался не замечать его.
Хоронил заживо в однообразных днях своей новой жизни, притворяясь, что не задумывается о том, сколько раз может подохнуть из-за какой-то мелкой голодной твари, что не боится за свою компанию дружков, борющихся с Пустыми без него. Отгораживался бессилием от тех, других миров и от связанной с ними памяти.
Джаггерджак шагнул ближе. Натянутый как струна парень даже не вздрогнул.
Запах крови в уголке рта будоражил обоняние, настороженный блеск ненавистных глаз – душу.
Живой, беспомощный, горький, невозможный...
- Я еще здесь, - сипло прошипел Гриммджо, не позволяя себе сорваться на сжимающий горло крик, – Я еще здесь, ты слышишь, Куросаки? Не смей…не смей забывать меня. Не смей притворяться, будто меня не было.
В Уэко реяцу единственного выжившего Эспада ощущала вся пустыня. Готей в любой момент мог спустить на него свою свору шинигами. Мелкие Пустые Генсея боязливо расползались подальше от грозного пришельца.
Его существование не отрицал не один из трёх миров.
Но это все не имело значения, когда единственный, кто никогда не должен быть забывать Гриммджо, сейчас смотрел прямо сквозь него…

[Гость]

Набор тура 28. Айзен/Хирако. Тёмная лошадка и тайный сыщик. "Попался, несносный фукутайчо?" H+

213 слов

Он уже два дня нормально не завтракал. А также не обедал и не ужинал. И почти не спал. Все дело в его лейтенанте. Надо непременно застать его на месте преступления, взять с поличным, надо…
- Вы плохо выглядите, Хирако-тайчо, - все-таки даже блеск его очков настораживает, вы только посмотрите, как зловеще это выглядит! - Вам нужно отдохнуть.
- А-а… Наверное, ты прав! Так и сделаю! – Шинджи широко улыбается. Главное, ничем себя не выдать.
Однако, после того, как капитан вышел из кабинета, Айзен не только не залез в его личный шкаф, вы не поверите, он документацию сел оформлять! Даже выдвижной ящичек, раньше всегда закрытый на ключ, не попытался вскрыть! А ведь там было хитроумно встроенное приспособление, стреляющее горошинами в открывающего…
Третий день подходит к концу, а Хирако до сих пор ничего не выяснил. Вот теперь, лежа на футоне, стоит разработать план на завтра. Заслать подозрительного лейтенанта в библиотеку и проследить, какие книги его заинтересуют? Или в двенадцатый отряд за информацией? Стоп. Шаги. Совершенно точно, шаги на лестнице. Ну все, попался!..
Тихонько, на цыпочках Хирако крадется вниз по лестнице, вслед за своим подчиненным. Спускается, дальше по коридору, в его кабинет. Сердце сжимается от предвкушения. Вот он – этот миг!
- АГА! Попался, несносный фукутайчо?
Хирако встретила тишина. И Айзен, набивший рот привезенными вчера из Генсея вафлями.

[Гость]

Набор тура 29. Абараи/Кира Выпивать после совместного дежурства. "Абарай-кун, каждый раз забываю спросить: и все-таки зачем мы пьем эту гадость?"

134 слова
Саке - штука сложная. Правильная температура, правильная посуда, правильный настрой... Дешевое саке - еще сложнее, все требования к нему строже раз в десять. И если они не выполняются...
Если он не выполняются, тогда Кира осторожно принюхивается к содержимому очоко, морщится и осторожно отхлебывает. И снова морщится.
Абараи, которому все эти тонкости, выражаясь благородно, чуть выше колена, залпом выпивает свою порцию, шумно отфыркивается и занюхивает ломтиком огурца. И наконец обращает внимание на Киру:
- Ну чего скривился?
- Абарай-кун, каждый раз забываю спросить: и все-таки зачем мы пьем эту гадость?
Абараи глядит насмешливо:
- Знаешь, Кира-кун, вот ты умный, умный, а иной раз такую чушь сморозишь, что хоть стой, хоть падай. Пьем, потому что она жидкая, а была бы сухая - грызли бы!
И они в два голоса смеются над старой, еще студенческих времен, шуткой.

[Гость]

Набор тура 29. Ичиго, Ренджи, саке. Рукия выходит замуж за другого (Укитаке, Бьякуя) и лучшие друзья так и останутся лучшими друзьями."Я готов был подарить ей все небо!"

158 слов
Сакэ – лучший друг в подобной ситуации? Возможно… Главное – ему легко довериться. Вот и Ренджи с Ичиго топят в нем пожирающие их чувства. Им придётся здорово потрудиться, ведь уже завтра они обязательно (неизбежно) встретятся с Рукией – женой Кучики Бьякуи. А сегодня у молодоженов брачная ночь… Сегодня “оставшиеся просто друзьями” понимают друг друга лучше, чем когда-либо. Нет нужды выворачивать душу наизнанку и заставлять непослушный язык шевелиться, и всё же…
- Я готов был подарить ей все небо! - тихо шепчет Ичиго, у которого однажды был шанс остаться с ней, но он его упустил. А все последующие годы служения Готею до тошноты напоминают ему судьбу напарника по несчастью, Ренджи.
- Но она предпочла того, кому сама хотела подарить весь мир, - задумчиво продолжает за него Абараи.
- И ради чего всё было? - Ичиго хмыкает, вспоминая прожитые 50 лет в Сообществе душ. - Будто я подписывался на вечные страдания… Как иронично.
Тут Ренджи распахивает глаза, озарённый внезапной мыслью:
- Зато мы страдаем любя!

[Гость]

Набор тура 28. Холод|chibi!Ренджи. "А ты, мальчишка, не боись – я не дам тебе заснуть"

194 слов.
Ветер проноситься вдоль озябших улиц. Лунный свет надёжно скрыт за пасмурным небом. Холод подкрадывается незаметно. Окутывает, проникает сквозь поры. Тонкие пальцы сомкнуты в замок, не разжать – окоченели. Хрупкое тельце спрятано под соломой – от голой земли веет сыростью. До рассвета – ещё три часа с половиной, и можно уснуть, убежать от зимнего пейзажа. Но страх не проснуться бьёт тревогу и маленький мальчик – совсем одинокий – дрожит под скромным одеялом, не смыкая глаз ни на минуту покоя.
Но слабость умелыми руками будто сама прикрывает усталые веки и почти ещё малыш, потеряв контроль, мерно погружается в мир так нужных сейчас снов… Замедляется дыхание. Даже голод отступает. Чуток заледеневшая солома желает погребить в себе за шесть минут безжизненное тело.
Как он устал… Устал он каждую ночь прятаться. Малыш надеялся, что эту зиму он перехитрит, что его огненная грива укроет и согреет…
Неожиданный союзник – спаситель шепчет вдруг на ухо:
- А ты, мальчишка, не боись – я не дам тебе заснуть.
Сквозь мёртвый сон он слышит скрипкий голос. Подпрыгнул пульс – исчезли все иллюзии. Теперь он сам с собой в реальном мире, где царствуют морозы, голод, нищета… Но не беда! У него необычайно много воли что бы жить.
А холод будет сторожить… Всегда.

[Гость]

Набор тура 26. Ренджи/Гриммджо|Ичиго "Не мог себе найти кого-нибудь получше?"

255
Они здесь. Вместе. Снова почти в обнимку… Куросаки жутко надоело наблюдать за этой взрывоопасной смесью, но взгляд так и так приклеивается к ним. Во-первых, Ичиго не доверяет Гриммджо, пусть он и сам же ручался за того (ну, сочувствие заиграло, и что?). Во-вторых, Ичиго категорически не нравится связь этих цветных подонков – ей богу небо и земля. А в-третьих,… в-третьих, Ичиго всё равно не доверяет “голубой” пантере. Поэтому:
- Не мог себе найти кого-нибудь получше?
- Ты о чём? - бывший секста эспада даже не удостоил его взглядом.
- Я о Ренджи. Нет, что бы найти себе какую-нибудь девку, но ты предпочёл тупого бабуина с непонятным цветом волос, - Куросаки решил действовать так. И пусть Джагерджак потом думает, что захочет.
- Это редчайший оттенок крови!
- Ну почему сразу крови? - вздохнул Ичиго. - Почему не граната, или малины?
- А может клубнички? - кошак аж всхрюкнул, но, наконец, развернулся к собеседнику всем корпусом. - Малыш, ты к чему клонишь?
“Терпение, Ичиго. Только терпение”: повторял он про себя.
- Знаешь, - начал он доверительно, - в округе полно классных девушек. Если хочешь, я тебя с ними познакомлю…
Тут Гриммджо откровенно заржал.
- Ха-ха-ха! Ты чё, вздумал меня ЭТИМ отговорить?!
Арранкар внезапно схватил рыжего за грудки и тихо прорычал тому в лицо:
- Запомни, Ренджи мой и точка! Ты свой шанс уже проворонил, вот теперь смирись.
Ичиго в не себя от возмущения выпутался из захвата и, не оборачиваясь, поспешил прочь из комнаты. А голове шумело: “Чёртова догадливая сцука!”. Он явно не хотел, что бы Джагерджак думал именно так.

[Гость]

Набор тура 21. Ренджи/Ичиго. Абараи с распущенными волосами «А девкой был бы краше»

324
Ренджи сначала решил, что ему показалось, но пристальный взгляд карих глаз беспрестанно наблюдает за ним и уже не первый день кстати. Ему не нравится, когда кто-то следит за каждым его движением и будто разглядывает всё, что у него под одеждой. Глупо конечно такое предполагать по отношению к Ичиго, но именно таким взглядом сейчас Куросаки пожирает его. А вдруг?...
- Ренджи?
- М?
Ичиго, полулёжа на кровати, жевал какой-то мармелад.
- С чего это у тебя распущенные волосы?
- А что, нельзя? – продолжая читать текст в компьютере, вздохнул Ренджи.
На время диалог прекратился. Абараи надеялся, что вот сейчас Куросаки поднимется и, больше не задавая вопросов, выметется куда подальше отсюда. Хоть это и его комната.
- Знаешь, о чём я подумал? – Ичиго опёрся о локоть. – Не поверишь, но когда я увидел тебя без “хвоста” на фоне алого заката, - он сделал драматическую паузу, закатив глаза к потолку, и, словно издевки ради, строя из себя великого красноречивца, - меня вдруг постигло озарение! Я понял, что ты невероятно красив!
- Поистине невероятно! – присвистнул Ренджи. – Ты, Куросаки, похоже совсем того…
Ответом послужило невнятное хмыканье.
- И вот я пришёл к выводу, что девкой ты был бы краше.
Абараи смерил того подозрительно спокойным взглядом.
- А ты бы хотел видеть меня… девкой?
- Пожалуй, не отказался бы. – Ичиго не столь застенчив, как кажется.
- Нет! Это было бы слишком небезопасно.
- Почему это?
Ренджи рывком поднялся со стула и, сделав пару разделяющих их шагов, присел на корточки перед рыжим нахалом. Недолго думая, он прижался своими губами к сладкому после мармелада рту Ичиго. Обжигающее соприкосновение взбудоражило обоих, но…
- Потому что в таком случае ты бы рисковал втрескаться в меня не по-детски.
Куросаки прищурился, никак иначе не реагируя на скромную близость.
- Так что с уверенностью могу сказать, что тебе однозначно повезло, ведь если бы не дай боже, я уродился девкой, - Ренджи огладил острый подбородок своего “друга”, - я бы непременно занимал слишком много места в твоей итак паршивой жизни.

[Гость]

Набор тура 16. Ренджи | Бьякуя | Журналисты. "Достали! Нет тут никакого яоя!" Н!

304
Гонорар от последнего фильма весьма внушителен. Да и съёмки были вполне интересными, за исключением постельных сцен – не привычно интенсивно обтираться об другого мужчину. Но с напарником мне, если признаться, действительно повезло. Сам Кучики Бьякуя – знаменитый актёр наших времён – составил мне компанию. Его актёрский талант достигает поистине великих высот, что и возымело своё влияние на меня – я хочу стать лучше. Хоть рядом с ним меня пока ни во что не ставят, с другой стороны я уже заслужил похвалы публики и стал одним из известнейших и одарённых teen-star последнего десятилетия. Особенно если учесть, что актёрской карьерой я занялся лишь два года назад.
Приглашение меня на главную роль в этом фильме было счастливым билетом. В свои 16 лет играть с таким, как Кучики – это удача, не выпадающая кому попало. А не совсем детские сцены обеспечили меня ещё большим успехом и интересом со стороны режиссёров. Также поклонников прибавилось. Теперь среди них множество фанатов мужского пола (геев). Правда, иногда эта свора доставляет кучу хлопот, но, как оказалось, не они самое страшное…
- Какие у вас впечатления после съёмок этого фильма?
- Что по этому поводу думают ваши родители?
- Что в обычной жизни связывает вас с Кучики Бьякуей?
- Был ли Кучики Бьякуя рад перспективе работать с новичком?
“Вот сволочи!!!”
- Как вы реагировали на откровенные сцены?
- Планируете ли вы снова сняться вместе?...
-… В качестве пары?
- Это был ваш первый поцелуй с мужчиной?
- Говорят, в жизни вы проводите много времени вместе…
- Это правда, что на прошлой неделе вы с ним отдыхали на Багамских Островах?
“Какие, к чёрту, острова? Я работаю, между прочим, каждый день…”
- Как вы рассматриваете то, что вас с Кучики Бьякуей объявили лучшей яойной парой?
- Достали! Нет тут никакого яоя!

И вроде сначала вопросы по существу, а под конец всё равно всё сводится… к этому… как там его?... К яою!

[Гость]

Набор тура 16. Абарай\Исида. Смотреть сквозь запотевшие стекла очков.

460 слов

Видимо жизнь в магазине Урахары настолько осточертела его сегодняшнему гостю, что тот, воспользовавшись погодными условиями, уговорил-таки Исиду позволить ему переночевать здесь. Мол, только один разок.
- Спасибо! - Абараи расслабленно откинулся на спинку уютного кресла. - Ты настоящий друг! В отличие от некоторых…
Урю на то лишь пожал плечами. Вообще-то он не собирался впускать в свой дом Ренджи, пусть даже они не плохо знакомы. Не играет роли и то, что этот шинигами просто выполняет свой долг, и уступить ему в принципе так же ничего не значит. Ну да ладно, всего-то на одну ночь.
Дождь за окном уже перестал лить. От чтения книги Исиду отвлёк чуть хрипловатый голос Абарая, который спросил, если он может принять ванную. “Видать остерегается, что бы я не выставил его отсюда”- подумал Урю, сказав напоследок:
- Только не долго.

Вопреки наставлению Ренджи уже второй час плескался в тёплой водичке. Сонно зевнув, Исида отложил книгу и, решив, что гость просто желает поиздеваться над ним, отправился в уборную комнату. Ложиться спать, так и не почистив зубы, он не привык.
- Абараи-сан! - настойчиво постучал он в дверь. – Абараи-сан!
- Что?
- Откройте. И вообще поторапливайтесь…
Послышались шаги.
“Заставлю полы мыть!”
Дверь с характерным щелчком отворилась, и Исиду обдало горячим паром. На пороге стоял, как ни в чём не бывало, обнажённый Ренджи. По тренированным мышцам скатывались капельки воды, а мокрые волосы приобрели ещё более тёмный оттенок.
- Эээ… извини. Я потерял счёт времени, - шинигами смерил долгим взглядом хозяина этого дома.
- М-мне надо умыться.
Урю обошёл своего гостя и немедленно уткнулся глазами в центр раковины. Не то, что бы он смутился. Просто уж больно интересно было посмотреть на покрытое узорами красивое тело. Но разглядывать кого-то – это не очень прилично.
Абараи уже полоскался под душем, постоянно перебирая волосы, что бы смыть мыло. Дверь плотно прикрыли, поэтому воздух в помещении оставался тёплым и влажным. От этого очки Исиды вскоре запотели, и все очертания потеряли ясность. Протерев ладонью зеркало, ему предстала откровенная картина с участием, похоже всё таки, бесстыжего шинигами. В этот момент Урю был только рад тому, что запотевшие стёкла скрывали от него все детали. Однако любопытство, возможно даже страсть к эстетике оказались сильнее убеждения о непристойности, а нервно подрагивающие пальцы так и норовила протереть очки – чтоб было лучше видно. Наблюдая за неторопливыми движениями загорелого мужчины, квинси уже четвёртую минуту без остановки мыл руки. Ничем иным, как подглядыванием это не назовёшь, хоть Исида и выдаёт это за любование. Рассудок он окончательно не потерял, так что заметить свой интерес к процессу полоскания Урю вполне способен. Бросив последний взгляд в отражение, он пришёл к выводу, что не следовало впускать к себе Абарая Ренджи – слишком запоминающееся зрелище. Последний штрих – положить чистое полотенце на стиральную машинку, поближе к ванной. Всё, можно иди спать. Уже закрывая за собой дверь, Исида прикрикнул:
- Полы не забудь вытереть!

[Гость]

Набор тура 18. Бьякуя|Ренджи "Прическа - отражение души"
100 слов

- Ренджи, знай, что причёска – это отражение души человека! - Бьякуя оценивающе смотрит на лейтенанта, который своим хвостом уже который год мозолит ему глаза.
- Отлично… И что? - Абараи подозрительно уставился на Кучики.
- Я считаю, - осторожно начал капитан, - что тебе хотя бы раз в жизни стоит изменить причёску. Ты понимаешь?
- А! Да зачем? У меня и так всё пучком, тайчо!
- Не пучком, а скорее торчком! - Бьякуя сверкнул глазами и тут же вцепился в алый хвост.
- Вы что, совсем того?! Пустите!
- А ну… стой!
Из их кабинета ещё долго доносились непонятные звуки…

[Гость]

Набор мини-тура 4. По фуллбрингерам. Юкио | Гирико | Ичиго. Юкио пытается подсадить их на свою любимую игру

25 слов

- Да ладно вам, ребят! Sims-2 - нормальная игра!
- Извини, Юкио, но мы в Warcraft!
- Да, - поддакнул Гирико. - Люблю задания на время.

[Гость]

Набор тура 30. Унохана. Внезапно показать владение интересным языком. "Да у братюни варежка порвалась и левое гребло сломано, ёпту".

174 слова

- Да у братюни варежка порвалась и левое гребло сломано, - нараспев сообщила Унохана-тайчо. И, приятно улыбнувшись, добавила: - Ёпту.
Иккаку, с трудом дотащивший до четвертого отряда израненного младшего офицера, сдавленно крякнул и подумал, что, видимо, ему по голове все-таки не слабо прилетело...
Окружающие шинигами чувствовали себя так же, за исключением того, что их никто не бил по черепушке.
- У-унохана..т-тайчо, - выдавил из себя потрясенный Иккаку. - Я и не знал... и не думал!.. - на этом слова у него кончились.
- В рамках налаживания дружеских отношений между отрядами, Мадараме-сансеки. Вы разве не читали последний указ сотайчо? Все мы вынуждены подчиняться, - Унохана повернулась к своему лейтенанту, - Исане, сопроводи больного.
***
Уже к вечеру весь Сейрейтей гудел, как трансформаторная будка. Содержание краткой беседы Иккаку и Уноханы в красках пересказывали из уст в уста, и не было ни одного человека, который не перерыл бы указы сотайчо за последний месяц.

Даже сам Ямамото Генрюсай, почесывая затылок, пытался невзначай выяснить у Сасакибе, не случалось ли у него, сотайчо, кратких помутнений рассудка?

Унохана Рецу любила изредка пошутить.

[Гость]

VI мини-тур.

Цукишима/Рирука | фандом "Простите, что?"

26 слов. Стёб.

Цукишима/Рирука.
Фандом:
- Простите, что?!!!
Цукишима:
- А что такого? Я тоже хочу любви!
Рирука:
- А я нет!!!
Цукишима:
- Простите, что?
Достаёт закладку.

[Гость]

VI мини-тур.

Гинджо | Гирико. Гинджо нечаянно разбивает стаканы. Реакция Гирико. H+

Послышался звон стекла.
- ?%*(::*%;№;":;*)(;;"""!!!
- С вас 35 000 йен, Гинджоу-сан.
- 35? За грёбанные стаканы?!
- Ещё за мат и за коньяк, который вы тоже уронили.
- КОНЬЯК?!!! Бери 40 000, купи новый и ... №??**?*(*;№"""!";:

[Гость]

Набор IV минитура.
Цукишима | все. Потерять страницу, на которой остановился. H+
34 слова

- Опять я потерял страницу, на которой читал, - вздохнул Цукишима.
Фуллбрингеры недоуменно обернулись на его голос.
- Ты уже задолбал! - не выдержал Гинджоу, - Ты хоть когда-нибудь используешь закладку по ее первоначальному назначению?!

[Гость]

Набор IV минитура.

Цукишима | все. Потерять страницу, на которой остановился. H+
34 слова

Читать дальше

Глаза Цукишимы лихорадочно забегали по страницам книги.
"Похоже, потерял место, где остановился".
- "Война и немцы", - тихо пробормотал вовремя понявший неладное Юкио, скрываясь в другой комнате и оставляя опасный объект с другими фуллбрингерами.

[Гость]

Набор мини-тура 4. Цукишима | Айзен, чайная церемония
362 слова. Не мог пройти мимо заявки. Я не знаю, что имел в виду автор: чайную церемонию или совместное чаепитие. Второй вариант мне нравится больше, потому что Цукишиму и Айзена на чайной церемонии я не представляю. Я написал в осном про чаепитие, но тема чайной церемонии позволила мне сделать маленькое дополнение.
Автор во второй части описывает другой мир. AU.

У владыки чашка из Уэко-Мундо. Простая, но внушительная. Кружка даже. Белая несомненно.
Цукишима смотрит, как выглядит эта кружка на фоне сцепленных в замок пальцев Айзена и улыбается. Владыка расслабленно сидит напротив, положив руки на стол. Цукишима поднимает глаза и натыкается на взгляд Айзена сверху вниз. Снисходительный и властный. И продолжает улыбаться.

У Цукишимы именно чашка. Высокая с рельефными краями. Из такой пила Рирука. Чашка, в общем-то, из штаб-квартиры. Цукишима захватил на всякий случай и угадал.
Айзен наблюдает за Цукишимой, что смотрит на него с любопытством ребёнка чёрными масляными глазами. И почему его сравнивают с Гином? Не похож. Гин озорнее и ядовитее под своей смешной маской. Гин прячется. Прячет своё нутро от мира, зная, как он опасен.
Цукишима как вода. Сам не знает, куда потечёт в следующий момент.

Владыка понимает, что чай заварился и, игнорируя этикет и правила приличия, наливает чай себе в кружку, придерживая крышечку белого чайника. Затем, игнорируя всё тоже самое, ставит чайник на прежнее место.
Цукишима улыбается шире.
Пьют вдвоём, но Айзен сохраняет между ними одиночество. Своё личное одиночество от Цукишимы, личное одиночество Цукишимы щедро оставляет ему, хоть он и не просил.
Шуукуро сам наливает чай себе в чашку и тоже ставит чайник на прежнее место. А потом спрашивает с интересом:
- А сахар?
Спрашивает, будто ставит эксперимент.
- Сахара нет, - спокойно сообщает владыка.
- Понятно.
- Так о чём мы хотели поговорить?
Цукишима, судя по лицу, припоминает.
- Как думаете, мы с Гинджоу можем считаться «на вашем уровне»?
Айзен невольно улыбается, вспоминая большое количество своих фанатов. Пусть он теперь поселился здесь в Башне Раскаяния по воле Кубо, память о нём долго ещё будет жить.
Но, впрочем, разве этот вопрос ради ответа?

_______________________________________________________________________


Цукишима не любил чайные церемонии.
И сам ритуал, и вкус японского чая (почему-то напоминающий ему сырую неочищенную рыбу) были ему глубоко неприятны, а сам процесс приносил только скуку. Ему привычнее было посидеть за чашечкой европейского чёрного чая. Но среди самураев это стало довольно частым увлечением. Айзен был не исключение.
Пробиться к нему было трудно. Однако чайная церемония Цукишиму отнюдь не вдохновляла.

- Айзен-доно? – спросил Цукишима с удивлением и улыбкой, когда, открыв дверь, увидел, что чайной церемонии не предвидится.
- Так о чём мы там говорили в прошлой жизни? – усмехнулся владыка.

[Гость]

Набор тура 32. Ичиго, Ренджи. В мире живых найти древний род Абараи, который был уничтожен в 19 веке. Узнать, кем был Ренджи, но никому не говорить об этом.

простите, век изменен.
393 слова


По мнению Ичиго, исторические экскурсы являлись самыми нудными передачами из всех, что шли по телеку. Потому едва услышав весьма характерные лекторские интонации ведущего, он собрался тут же переключить канал, но слух зацепился за знакомую фамилию. Ичиго усмехнулся забавному совпадению – какой-то древний клан самураев именовался Абараями. Парень даже решил послушать о воинах-однофамильцах Ренджи, но диктор как назло сменил тему.
Досада смешалась с обычно несвойственным Ичиго любопытством, и он, восприняв диверсию ведущего как вызов, поспешил в отцовскую комнату, где стоял единственный в их доме компьютер.
После продолжительного изучения пары десятков сайтов, Ичиго наконец нашел то, что нужно. По всей видимости, это была одна их тех историй, о которых японцы предпочитают не вспоминать – поэтому ни в учебниках истории, ни в энциклопедиях не присутствовало даже намека на фамилию Абарай. Благо, Ичиго повезло наткнуться на книгу малоизвестного историка, собиравшего нелицеприятные моменты японской истории.
В шестнадцатом веке вассальный клан по непонятным причинам пошел против собственного господина, и добился немалых успехов в своем противостоянии. Однако даймё получил помощь от сёгуна, и клан Абарай был полностью уничтожен за непростительное предательство. Ичиго не совсем вник, в чем заключалась подоплека конфликта, но уяснил итог: в последствии обнаружилось, что Абараи предотвратили междоусобную войну, заплатив за это собственными жизнями.
Все это было настолько в стиле Ренджи, что Ичиго невольно усмехнулся. Продолжив бегло просматривать статью, он застопорился на фразе, от которой пробежал холодок по спине. Там говорилось, что у главы взбунтовавшегося клана был единственный наследник – мальчик лет пяти-шести. Его казнили вместе с отцом и дедом.
Ичиго откинулся на спинку кресла. Таких совпадений не бывает. Просто не может быть. Да и если подумать, у Ренджи были довольно благородные черты лица, но только пытливый взгляд мог приметить это – татуировки на лбу слишком сильно отвлекали внимание, делая внешность Абарая более грубой. А бунтарский дух Ренджи лишь подтверждал гипотезу, что он и есть тот самый мальчик, что так и не успел стать самураем. Хотя если Ичиго прав, то все-таки стал – пусть даже после смерти.
Ужасно захотелось немедленно отправиться в Сейретей и рассказать о своем открытии Ренджи, а еще лучше – Бьякуе. Перед глазами так и стояла картина, как он говорит аристократу, что род Ренджи возможно намного древнее и благороднее клана Кучики – и как округляются при этом глаза Бьякуи. Хмыкнув представленному зрелищу, Ичиго сдержал порыв помчаться к Урахаре.
Нет, он никому ничего не расскажет. Пока что. Он прибережет этот козырь на потом, чтобы вручить его Ренджи, как только тот превзойдет своего капитана.

[kora1975]

Замечательно!

[Bleach-one-string-fest]

kora1975, комментируем все-таки в смежном посте, ссылка там вверху есть