65 - Умри, но не сейчас, - вежливо попросил Заэль, склоняясь над очередной своей подопытной игрушкой. Игрушка глазки закатила, пару раз судорожно дёрнулась - повсюду запищали аппараты. - Святые небеса, - тон сменился на разочарованный. - Я же, кажется, попросил: не сейчас, - и лишь на какую-то долю секунды над чужим горлом пронёсся ледяной и идеально острый металл, из артерии хлынула отравленная препаратами кровь. - Ску-у-учно.
“Умри,” – тихо. Слова эти стали привычны, обыденны; мягким шепотом, раскаленными прутами ворочались в сознании. “Умри, умри,” – приказом. Такое ощущение, что это не просто порезы – что кожу порвали, раздробили кости, отобрали всю рейацу. “Умри, умри, умри!” – безумным смехом. Как это низко, как это примитивно – стаей, на одного. И не помогли хлесткие крылья, не помогли острые когти. Ничего не помогло – эти тупые существа собираются в группы против высших; они давят банальной силой – это их превосходство. “Умри,” – он слышит их вой. “Но не сейчас,” – ласковая усмешка в испуганных взвизгах, тот мягкий, властный голос – и в нем приказ. Приказ жить ради него, ради этого голоса.
- Умри, но не сейчас, - вежливо попросил Заэль, склоняясь над очередной своей подопытной игрушкой. Игрушка глазки закатила, пару раз судорожно дёрнулась - повсюду запищали аппараты. - Святые небеса, - тон сменился на разочарованный. - Я же, кажется, попросил: не сейчас, - и лишь на какую-то долю секунды над чужим горлом пронёсся ледяной и идеально острый металл, из артерии хлынула отравленная препаратами кровь. - Ску-у-учно.
“Умри,” – тихо.
Слова эти стали привычны, обыденны; мягким шепотом, раскаленными прутами ворочались в сознании.
“Умри, умри,” – приказом.
Такое ощущение, что это не просто порезы – что кожу порвали, раздробили кости, отобрали всю рейацу.
“Умри, умри, умри!” – безумным смехом.
Как это низко, как это примитивно – стаей, на одного. И не помогли хлесткие крылья, не помогли острые когти. Ничего не помогло – эти тупые существа собираются в группы против высших; они давят банальной силой – это их превосходство.
“Умри,” – он слышит их вой.
“Но не сейчас,” – ласковая усмешка в испуганных взвизгах, тот мягкий, властный голос – и в нем приказ.
Приказ жить ради него, ради этого голоса.