114. С ним почему-то прощаться приходится отдельно. Он кашляет зелёной кровью и улыбается – не злобно, не сумасшедше – нормально, а взгляд у него серьёзный и ещё… - А Король нехило сменил имидж, - замечет он, приподнимаясь на локтях. Подняться уже не может. Ичиго садится рядом и притягивает седую – теперь он точно знает, что седая – голову к себе на колени. Пустой что-то болтает, много, перескакивая и заговариваясь – крепко хватает его за руку. Ног у него уже нет. Он умирает медленно и болезненно. Его косоде чёрное, оно растворяется, будто вокруг не вода, а кислота. Потом от него, как в той сумасбродной сказке, остаётся одна перепачканная зелёным улыбка. Ичиго поднимается. Он точно знает, для чего сейчас идёт в Каракуру.
С ним почему-то прощаться приходится отдельно.
Он кашляет зелёной кровью и улыбается – не злобно, не сумасшедше – нормально, а взгляд у него серьёзный и ещё…
- А Король нехило сменил имидж, - замечет он, приподнимаясь на локтях.
Подняться уже не может.
Ичиго садится рядом и притягивает седую – теперь он точно знает, что седая – голову к себе на колени.
Пустой что-то болтает, много, перескакивая и заговариваясь – крепко хватает его за руку. Ног у него уже нет. Он умирает медленно и болезненно.
Его косоде чёрное, оно растворяется, будто вокруг не вода, а кислота.
Потом от него, как в той сумасбродной сказке, остаётся одна перепачканная зелёным улыбка.
Ичиго поднимается.
Он точно знает, для чего сейчас идёт в Каракуру.
Хаура Ну, я рада)