[Мэй-чан]

UP2-19 Рюкен/Урюу. Спанкинг, переходящий в секс. Урюу возбуждается еще во время прелюдии к наказанию, а порка только усиливает возбуждение. Рюкен спокоен и язвителен.

@темы: Заявки: выполнено, Персонажи: Исида Урю, Персонажи: Исида Рюкен, Тематический тур: V, Unlimited Porno-2

Comments

[Гость]

Автор не знает, то ли это, что хотел автор - скорей нет, чем да, но очень хотелось угодить, заявка привлекла. Валенки принимаются.

1243 слова

- Исида Урюу.
Голос, назвавший имя, холоден, словно наполнен капельками замерзшей воды, которые лопаются от сквозящего в тоне нетерпения.
Урюу навскидку не может сказать, что он испытывает, когда слышит его. Страх? Нет, слишком сильно. Ненависть? Тоже вряд ли - слишком много. Сложно подобрать хотя бы одинокий эпитет к чувствам, которые переполняют его, едва этот человек не то, чтобы раскрывает рот - просто появляется в поле зрения. Для отца Урюу жалеет даже кроху собственных эмоций.
Он молча входит в его кабинет - черно-синее пространство съедает так, как огромная, голодавшая несколько суток рыба заглатывает свою жертву. Свет лампы одинокий, такой же бездушный, одноцветный - стальной белый, яркий только тогда, когда подходишь близко к столу - у двери он кажется почти затухшим огоньком. Блики поигрывают на стеклах очков расслабленного Рюукена, но сказать, что он будет таким, как большинство отцов под вечер - добрым, слегка ленивым, снисходительным и чутким - нельзя. Нельзя же подойти к спокойно лежащему удаву - никто не гарантирует, что он не готовится напасть.
- Ближе, - едкий шепот.
Рюукен заманивает в свои сети так, как заманивает королевская кобра, демонстрируя гипнотический узор на раздутом капюшоне обескураженному птенцу, который только выпал из гнезда. Кобра, кстати, тоже очкастая, - думает про себя Урюу, послушно делая еще один шаг навстречу, и останавливаясь перед отцом. Тот неторопливо, словно стараясь не потерять возникшего контакта, не разрушить иллюзию власти, поднимается со своего места, огибая стол, подходит вплотную к сыну.
- Ты стал помогать шинигами, - змея выпускает свой яд медленно, каплю за каплей, - гадкий мальчишка?
Урюу остается только пожать плечами.
- С каких это пор ты интересуешься моей жизнью, Рюукен?
Вряд ли у Исиды достаточно яда, чтобы отравить собой этого человека, но лучшая защита - всегда нападение.
- Я твой отец.
- Да? А я тогда Люк Скайуокер, - чертов шинигами не так давно заставил его высидеть все части "Звездных войн", и эта сцена запомнилась Урюу особенно ярко. Вот как будто ему и в реальной жизни всяких упырей, а в особенности войн, не хватало. - Если это все, то я пошел.
Змея, чувствуя, что теряет контроль, обычно, начинает душить свою жертву, если яд не может довести до смерти.
Рюукен резко хватает Исиду за волосы, сжимая пальцами длинные пряди - Урюу начинает казаться спустя секунды, что вместе с ними оторвется и кожа, как старые обои со стены, но нет, Рюукен успевает развернуть его к себе спиной и вжать лицом в пахнущую красным деревом столешницу - на себе отец никогда не экономил.
Свободной рукой он сдирает с него джинсы, вместе с трусами, не особо размениваясь на аккуратность и осторожность - врачи порой хуже сумасшедших, рассуждает про себя Урюу - ведь если это медосмотр, он мог бы раздеться и сам. Хотя, что бы Рюукен мог увидеть с такой точки зрения на тело?
Можно подумать, что Рюукен взбешен, но нет, это не так. Он предельно спокоен, просто берет свое, демонстрируя силу сверх меры - и это оправдано, потому что если бы он ослабил хватку хоть на немного, то Урюу смог бы вырваться и помешать ему.
- Что ты собираешься делать? - он впервые судорожно сглатывает; в горле сухо, и будто бы душит жажда. Признаться, что ему страшно, Исида не хочет.
- Я тоже смотрел "Звездные войны", - хмыкнул Рюукен, все еще крепко держа его одной рукой, - и такой ошибки, какую допустил Дарт Вейдер, позволив каким-то мерзким существам поучать своего сына, я не совершу.
По комнате разносится тихий лязг пряжки. Затем шорох - узкий кожаный ремень выскальзывает из брюк подобно пресловутой змее, которая ползет на охоту.
Рюукен складывает ремень вдвое, перехватывает его ладонью так, чтобы было удобней и, усмехнувшись, наносит удар. Исида закричал, скорее, от испуга, чем от боли, до последнего сомневаясь, что отец опустится до подобного примитивного метода воспитания. Удар был резкий, хлесткий, грубый - Урюу почувствовал жжение на коже, будто к ягодице приложили раскаленный прут.
Передышка в несколько секунд - Урюу сжался, в животе мерзко кололо от страха, ставшего еще сильней, чем перед ударом, несмотря на то, что говорят, будто самый большой страх - перед неизведанным.
Рюукен размахнулся снова - удар показался еще более болезненным, чем первый: отец не жалел рук, как бы это унизительно не звучало в такой ситуации - и Урюу показалось, что на ягодицах появляются рубцы и ссадины. Безумно хотелось встать и ощупать уязвленное место, хоть как-то успокаивая боль, а потом сбежать и больше никогда не появляться в этом доме. Возможно, для отца он ребенок и в пятнадцать лет, и останется им даже в семьдесят пять, но порка - это слишком. Это слишком даже для Рюукена. Хотя... Для этого человека понятие "чрезмерно" не существует.
Паузы между ударами становились все меньше, звонкое соприкосновение кожи о кожу - постепенно Исида перестал чувствовать боль, уступив место всепоглощающему стыду. Щеки горели так, словно и им досталось несколько ударов ремнем, он громко и протяжно стонал на весь кабинет, приоткрыв пересохшие губы.
Плавно в страх и смущение, как в идеально сыгранную мелодию, закрались неверные нотки возбуждения. Рюукен бил сильно, ремень ложился на покрасневшие ягодицы, жаля, как сотни разъяренных пчел.
- Пре... прекрати... Пожалуйста! Рюукен!
- Отец, Урюу. Я не разрешаю тебе называть меня по имени.
- Пожа... пожа-алуйста! Отец!
Мгновение - и удары прекратились. О произошедшем напоминала только тягучая боль и словно ожоги на ягодицах.
- Не смей вставать, - неожиданно тихо сказал Рюукен, и его ладонь скользнула под бедра Исиды, пальцы сжали набухший, налитый кровью член, скользя по смазке, - ты... - он словно хотел и не хотел верить в то, что чувствовал. - Как унизительно, - усмехнулся старший Квинси.
Урюу показалось, что наиболее подходящий вариант для ситуации - растворится. Боль, стыд и возбуждение жгли так, как жгут заживо людей в печи - жаль только, что он и впрямь не может рассыпаться здесь горсткой серого пепла.
Ладонь с паха исчезла. Чуть менее слышно расстегнулась змейка на брюках Рюукена, рука опустилась на ягодицы, шершавые подушечки пальцев прошлись по промежности.
Все обманчиво-медленно, каждое движение выверено с точностью аптекарских весов - не слишком много, чтобы не счесть за ласку, не слишком мало, чтобы не сойти за грубость.
Неужели плата за помощь теперь такая?.. Пусть и шинигами. Благими намерениями вымощена дорога в Ад.
Урюу застонал в голос, насаживаясь на пальцы, чувствуя, что боль от порки до сих пор ощущается даже изнутри.

Разъедающая боль была все же слабее одолевшего желания; Рюукен двигался быстро, не давая вдохнуть полной грудью - Исида держался руками за стол, колени дрожали, тело покрылось мелкими мурашками, он стонал, запрокинув голову назад, так, что шея вскоре затекла и добавила к острым, горящим, щиплящим ощущениям тупой глухой боли.
Исида кончил от изнеможения, невозможности больше терпеть и ждать - белесые капли потекли вдоль отполированного до совершенства стола. Движения после этого показались ему еще более ожесточенными, безжалостными, но они прекратились, едва он успел с ними смириться - кожа стала противно липкой, по внутренней стороне бедра сочилась сперма; и сразу же захотелось оказаться в душе - мечта всей жизни - овладеть навыками телепортации, наверное, никогда не сбудется.

Звуки повторились в обратном порядке, словно кто-то поставил происходящее на перемотку назад: шелест застегивающейся змейки, шорох возвращающегося на прежнее место ремня, лязг пряжки. Рюукен поправил рубашку и галстук.
- Освободи мой кабинет в течение следующих пятнадцати минут.
За спиной Урюу громко хлопнула дверь.
Врачи, дающие клятву Гиппократа, клянутся в самом главном: не навреди. И Рюукен, верно следуя этим словам вот уже много лет, только что ее нарушил.
Обидно, когда ломается то, во что ты долго верил. Еще обидней, когда ты ломаешь это самостоятельно, и некого больше обвинить в том, что случилось.
Урюу может теперь определиться с эмоциями, которые он чувствует, даже просто видя отца. Не сказать, что они положительные. Но они есть.

[Dadattebayo]

Автор, замечательно!
Очень понравилось.

не он

[Лася]

Ух, какое исполнение, прямо дрожь пробивает) Не люблю исидацест, но это просто бесподобно
тоже не

[Гость]

Dadattebayo, Лася, спасибо за отзывы, очень приятно, потому что первый раз по этому пейрингу пишу, было слегка страшно )

[Dadattebayo]

Гость, У вас прекрасно получилось))
Вообще я от исидацеста в восторге, а тут герои такие вхарактерные, что вообще суперски.

[Эдлен]

Ох! Очень-очень! Великолепное исполнение!
не заказчик

[Naomi Akuma]

Отлично!

[Eneada]

Автор, спасибо! интересный текст, очень странно, что я его пропустила. Как большрй фанат цеста, снимаю шляпу, читать было очень приятно. Очень понравилось сравнение со змеей.
Имхо, Рюукен никогда бы не стал смотреть ЗВ))) это резануло)))
Точно так же как и бить он бы никогда не стал, ему и взгляда достаточно ну и нескольких слов)) но тут особенность заявки))
несколько скомкана сцена секса, непонятно, спали ли они до этого, если да, то ок, если нет, то выглядит странно такой переход событий))

[Гость]

Имхо, Рюукен никогда бы не стал смотреть ЗВ))) это резануло)))

комментировать через год - это эпик вин, конечно, но...
ИМХО, у него был личный Куросаки в своё время) И вполне возможно, что у того были свои Звёздные Войны)

[Гость]

Имхо, Рюукен никогда бы не стал смотреть ЗВ))) это резануло)))

комментировать через год - это эпик вин, конечно, но...
ИМХО, у него был личный Куросаки в своё время) И вполне возможно, что у того были свои Звёздные Войны)