- Заэль. Ни одно движение не сбивается: все та же абсолютно прямая спина, так же ловко бегающие по светящейся клавиатуре пальцы. И все на фоне мерного движения строчек по экрану – букв, цифр – какой-то отчет, абсолютно не понятный сразу. - Заэль. Ни одна интонация не меняется: все тот же ровно-презрительный, грубоватый тон, все так же сложены руки на груди. И все на фоне раздражения – трижды, всегда приходится трижды повторять, будто пароль. - Заэль, мать твою, к тебе обращаюсь! Обычно он поворачивается – чуть медленно, плавно, как-то по-королевски, с незримым недовольством – и это словно принятые правила игры. Но он не оборачивается. Лишь слегка сбивается ритм стука клавиатуры – но это не заметно никому, кроме самого Октавы – и Заэль злится, злится на себя за эту слабость. Несколько секунд висит молчание, разрываемое лишь мерным гудением приборов и звуками нажимаемых клавиш. Ильфорте прекрасно понимает, почему все так. Или думает, что понимает. Шаг, второй – подошвы шелестят о пол; и напряжение физически ощутимо – кожей, током на кончиках пальцев. Заэль резко встает за момент до того, как старший схватит его за плечо, и откидывает протянутую уже было руку. - Руки, - спокойно, как всегда, с улыбкой-усмешкой. - Вот уж не тебе из себя строить обиженную невинность, - ухмыляется Ильфорте. Зло ухмыляется. - Я не строю, глупый братик. Я предупреждаю, - все та же улыбка, а в глазах раздражение. Ответ-выпад-слово-фраза-монолог… Они ругаются, вновь ругаются – это так привычно. Но у этой ссоры горький привкус прошлого: обид, унижений. Взмах рукой в ярости, попытка выплеснуть ее – и стекло на полу; сощуренные в злости глаза, кривая улыбка отвращения – и удар по лицу, не то пощечина, не то действительно удар, и следом стянутые и брошенные в лоток с всяким лабораторным мусором перчатки. Все это – маленькие составляющие… Общей боли? Как затухает шторм, так затухает и скандал. Ильфорте пинком, со всей силы, открывает дверь, намереваясь уйти из этой чертовой лаборатории. Навсегда. И, почти уже покинув ее, он слышит: - Не смей мне указывать, с кем спать, - безразлично, бесцветно, по сути. – Ты выбрал тогда, Ильфорте, я выбираю сейчас. И от правды больно – больно от ошибки, что совершена по глупости, по страсти. Не видеть, не слышать, не замечать – и лишь потом понять, пытаться все поменять. Но время ушло. Навсегда.
Бесит этот ваш Иеясу (с) Под Котецу, как под котацу, только теплее. (с)
Так написано... Что действительно пробирает. От первого до последнего слова. *перечитывает раз за разом* автор, откройтесь, я вас за такое лично хочу расцеловать и сказать спасибо) это великолепный драббл!
автор приносит извинения за АУ, ООС и прочую хню... 312 слов
Заэль часто возвращается под утро. Хлопает дверью, роняет ключи. Тяжелая связка со звоном падает на пол. Который, кстати, не мешало бы помыть, но кто этим будет заниматься… Старший брат – корреспондент солидного журнала – почти все время в разъездах. Командировки, репортажи. Дома он бывает редко. Младший заканчивает последний курс престижного университета. Сессии, курсовые, дипломная работа, занимающая почти все время. А свободное он предпочитает проводить где угодно, только не в двухкомнатной квартире, которую они снимают на двоих с Ильфорте. На двоих – потому что дешевле. Общежитие с его вечными пьянками-гулянками и загаженной общей душевой Заэль ненавидит, а жить отдельно не позволяет стипендия. Не снимая обуви, младший Грантц проходит в кухню. И напарывается на холодный взгляд темных глаз старшего. -И где, позволь спросить, тебя носит?- недовольно осведомляется Ильфорте. Скрещенные на груди руки, сдвинутые брови. Режим «строгий старший брат» включен, усмехается про себя Заэль. Только вот права такого тебе, братец, никто не давал. -Какая тебе разница?- он равнодушно пожимает плечами. Слишком устал, слишком хочет спать. Да и на «разбор полетов» настроения после бурной ночи нет совершенно. Настроения и, если честно, сил. -Опять с этим… как его там?..- темные глаза становятся почти черными. Верный признак того, что Ильфорте злится. И снова вопрос – а кто дал ему на это право? -Не твое дело, Форте,- кривит рот Заэль.- Не смей мне указывать, как жить и с кем спать. Он знает, что старший брат терпеть не может, когда младший так его называет. Он знает, что старший брат не выносит, когда младший разговаривает с ним в подобном тоне. Он знает, что старший брат сейчас… Ильфорте смотрит на Заэля. Долго, пристально. Как будто что-то решает. В который уже раз? Интересно даже, не надоело ли… -Черт с тобой…- говорит Ильфорте.- Есть будешь? Заэль молча кивает. И усмехается в спину старшего брата, отвернувшегося к холодильнику. Как обычно. Как предсказуемо. Кажется, это называется «стабильность»? Заэль думает, что у этого слова есть относительно хороший смысл. Хотя бы один.
Superbia [der Sargmeister] спасибо=) рад, что понравилось=))) Иль, как заботливый старший братец, конечно, неожиданен... а это все дурное влияние большого АУ, которое сейчас в процессе=) автор 2
- Заэль.
Ни одно движение не сбивается: все та же абсолютно прямая спина, так же ловко бегающие по светящейся клавиатуре пальцы.
И все на фоне мерного движения строчек по экрану – букв, цифр – какой-то отчет, абсолютно не понятный сразу.
- Заэль.
Ни одна интонация не меняется: все тот же ровно-презрительный, грубоватый тон, все так же сложены руки на груди.
И все на фоне раздражения – трижды, всегда приходится трижды повторять, будто пароль.
- Заэль, мать твою, к тебе обращаюсь!
Обычно он поворачивается – чуть медленно, плавно, как-то по-королевски, с незримым недовольством – и это словно принятые правила игры.
Но он не оборачивается. Лишь слегка сбивается ритм стука клавиатуры – но это не заметно никому, кроме самого Октавы – и Заэль злится, злится на себя за эту слабость.
Несколько секунд висит молчание, разрываемое лишь мерным гудением приборов и звуками нажимаемых клавиш. Ильфорте прекрасно понимает, почему все так. Или думает, что понимает.
Шаг, второй – подошвы шелестят о пол; и напряжение физически ощутимо – кожей, током на кончиках пальцев.
Заэль резко встает за момент до того, как старший схватит его за плечо, и откидывает протянутую уже было руку.
- Руки, - спокойно, как всегда, с улыбкой-усмешкой.
- Вот уж не тебе из себя строить обиженную невинность, - ухмыляется Ильфорте. Зло ухмыляется.
- Я не строю, глупый братик. Я предупреждаю, - все та же улыбка, а в глазах раздражение.
Ответ-выпад-слово-фраза-монолог… Они ругаются, вновь ругаются – это так привычно. Но у этой ссоры горький привкус прошлого: обид, унижений.
Взмах рукой в ярости, попытка выплеснуть ее – и стекло на полу; сощуренные в злости глаза, кривая улыбка отвращения – и удар по лицу, не то пощечина, не то действительно удар, и следом стянутые и брошенные в лоток с всяким лабораторным мусором перчатки. Все это – маленькие составляющие…
Общей боли?
Как затухает шторм, так затухает и скандал. Ильфорте пинком, со всей силы, открывает дверь, намереваясь уйти из этой чертовой лаборатории.
Навсегда.
И, почти уже покинув ее, он слышит:
- Не смей мне указывать, с кем спать, - безразлично, бесцветно, по сути. – Ты выбрал тогда, Ильфорте, я выбираю сейчас.
И от правды больно – больно от ошибки, что совершена по глупости, по страсти.
Не видеть, не слышать, не замечать – и лишь потом понять, пытаться все поменять.
Но время ушло.
Навсегда.
*перечитывает раз за разом*
автор, откройтесь, я вас за такое лично хочу расцеловать и сказать спасибо) это великолепный драббл!
блин, печатала в обед - куча ляпов-опечаток >.<
нормально все, я их и не заметил))
они были)) я уже выправила все.
312 слов
Заэль часто возвращается под утро. Хлопает дверью, роняет ключи. Тяжелая связка со звоном падает на пол. Который, кстати, не мешало бы помыть, но кто этим будет заниматься…
Старший брат – корреспондент солидного журнала – почти все время в разъездах. Командировки, репортажи. Дома он бывает редко.
Младший заканчивает последний курс престижного университета. Сессии, курсовые, дипломная работа, занимающая почти все время. А свободное он предпочитает проводить где угодно, только не в двухкомнатной квартире, которую они снимают на двоих с Ильфорте.
На двоих – потому что дешевле. Общежитие с его вечными пьянками-гулянками и загаженной общей душевой Заэль ненавидит, а жить отдельно не позволяет стипендия.
Не снимая обуви, младший Грантц проходит в кухню. И напарывается на холодный взгляд темных глаз старшего.
-И где, позволь спросить, тебя носит?- недовольно осведомляется Ильфорте.
Скрещенные на груди руки, сдвинутые брови.
Режим «строгий старший брат» включен, усмехается про себя Заэль.
Только вот права такого тебе, братец, никто не давал.
-Какая тебе разница?- он равнодушно пожимает плечами. Слишком устал, слишком хочет спать.
Да и на «разбор полетов» настроения после бурной ночи нет совершенно. Настроения и, если честно, сил.
-Опять с этим… как его там?..- темные глаза становятся почти черными.
Верный признак того, что Ильфорте злится.
И снова вопрос – а кто дал ему на это право?
-Не твое дело, Форте,- кривит рот Заэль.- Не смей мне указывать, как жить и с кем спать.
Он знает, что старший брат терпеть не может, когда младший так его называет.
Он знает, что старший брат не выносит, когда младший разговаривает с ним в подобном тоне.
Он знает, что старший брат сейчас…
Ильфорте смотрит на Заэля. Долго, пристально. Как будто что-то решает. В который уже раз? Интересно даже, не надоело ли…
-Черт с тобой…- говорит Ильфорте.- Есть будешь?
Заэль молча кивает. И усмехается в спину старшего брата, отвернувшегося к холодильнику.
Как обычно. Как предсказуемо.
Кажется, это называется «стабильность»?
Заэль думает, что у этого слова есть относительно хороший смысл.
Хотя бы один.
Иль, как заботливый старший братец, конечно, неожиданен... но мне нравится))))
откроетесь?)
Иль, как заботливый старший братец, конечно, неожиданен... а это все
дурноевлияние большого АУ, которое сейчас в процессе=)автор 2
хм...будем иметь вввиду
о, звучит многообещающе=)