Хинамори Момо никогда не любила лето. Она словно плавала в киселе, ходя по заполненным шинигами улицам, задыхалась - от жаркого воздуха, непрерывно поступающего в легкие, а потом - обжигающим потоком вырывающегося из ноздрей. Сейчас, как и все остальные лета, было то же самое. Вот только Момо было чуть полегче, чем другим - она спала. Спала, и, разве что во сне, чувствовала, как сгущается и оплетает её горячий воздух, как на лбу появляется испарина. За неделю, которую она пролежала в госпитале, ей снился лишь один сон. Никакой визуализации - лишь темнота, и это чувство - чувство легкой стали, которая, с неприятным звуком, проникает в её податливое тело: разрывает легкие, в которых тут же хлюпает кровь, задевает жизненно-важные органы, ранит центры духовной силы... но это все не идет ни в какое сравнение с последующим - с ощущением теплых рук на своей спине, с теплым и мягким голосом, доносившимся до её ушей. Когда это заканчивалось, девушка видела маленький проблеск света, надеялась, что вот-вот, скоро - этот кошмар закончится, однако... Из света - снова в темноту. И снова лезвие катаны, руки, голос... И так бесконечно. Шуршание хаори разрывало полу-тишину, стоящую в госпитале. Капитана второго отряда неизменно сопутствовал надежный свист ветра в ушах: ветер - её единственный соратник, единственный, которому Сой Фонг могла отдаться вся, без остатка, единственный, кому можно было верить. У неё был ветер, поэтому, ей безразлично лето. У неё была скорость - она с легкостью могла улизнуть от липких лап жаркого ветра - к источнику, или к водопаду, - скинуть бесполезную одежду, и шагнуть под струи оживляющей прохлады. Но только вот...
Уже третий день она неизменно приходила в эту палату поздней ночью, и засиживалась здесь до рассвета. Сой Фонг не знала, чем её эта девчонка так зацепила. Каждый раз, когда она её видела, в сердце зарождалась непонятная тревога: Хинамори металась из стороны в сторону, из-под опущенных ресниц текли слезы, и изредка, рот девочки открывался в беззвучном крике. Она словно вырывалась из оков сна – вырывалась отчаянно, с рвением, бежала подальше от своего подсознания, но оно, как назло, не хотело её отпускать.
Сой Фонг присела на краешек кровати, пристально наблюдая за лицом Момо – в этот раз, похоже, все было по-другому. Девочка лежала смирно, равномерно дышала… Неужели – кошмары наконец отступили? Стоило капитану второго отряда расслабленно вздохнуть, как полу-тишину разрезал истошный крик – крик, который, казалось, разрывает барабанные перепонки, бьет стекла и разрушает её внутренний мир: резко, быстро и безошибочно, нажимает на самые больные места. Сой Фонг увидела, как Хинамори распахнула глаза, и испуганно застыла – ей чудилось, что темнота снова охватывает её, она готовилась к хрусту собственных легких. Крик прекратился, но губы продолжали шевелиться, словно по инерции, и Сой Фонг, не выдержав, схватила Момо за плечи, встряхнула и прижала к себе, запуская руку в распущенные темные волосы, и шепча в полу-тишину: - Тише, девочка, всё кончилось...
убери альбом, Рукия-чан да ничего, мне понравилось исполнение) Просто интереснее всего было бы посмотреть именно в моём варианте. я в этом туре вообще по-моему самый отличившийся по крэковым заявкам ))
225. Сумбур и бред. Мало пейринга, много агнста. Вычитано лишь с вордом. И вообще... - Тише, девочка, всё кончилось... - слышит она над ухом нежный голосок Хиномори, и морщится. Она должна быть сильной. Она сильная, в конце концов, и не позволит утешать себя девчонке, только вчера бьющейся в истерике из-за предателя. Дёргая плечом, Сой Фонг сбрасывает руку девушки и морщится от боли. Кажется, что душа стала частью тела, которая невыносимо ноет после перенапряжения. Каждое движение доставляет боль. Но всего секунда и она опять берёт себя в руки. Если она не будет сильной, то никто не будет. И чего она так убивается по этому неотёсанному, глупому идиоту - её лейтенанту. Ну, умер и умер, ей то что?! Но тут же внутри снова как будто острым ножом, а из горла вырывается хрип, почти крик. Снова маленькие руки ложатся на плечи и даже слегка приобнимают. - Всё пройдёт. Свежая рана всегда болит сильнее. Но всё, ещё будет хорошо. - произносит нежный голосок Хинамори, и на руку падает первая солёная капля. "Я плачу?!!" - в ужасе думает капитан второго отряда, и тут же с облегчением понимает, что эти слёзы снова льет Хинамори. Разводит сырость, но в этот момент её даже жалко. Может потому, что удалось понять. Или пережить нечто похожее? Может, а может просто это временное помешательство. Завтра она снова проснётся сильной, уверенной в себе и ироничной. Никто не догадается, что сегодня происходило в переулке между отрядами. А это девочка никому не скажет, ведь она тоже понимает её. В какой-то степени.
анонимность ставьте >> перепост второго исполнения. админ.
231 cлов ...Но ангст плавно перешел во флафф
Терять близких – всегда неприятно; это похоже на чувство выжженной пустоты внутри, особенно, если человек был тебе дорог. Пустота – всегда отдает адским огнём, и в то же время – сковывающим сердце холодом, который ледяными потоками проникает в самые темные уголки твоей души, выискивает чувства и потаенные секреты, и – замораживает, лишь прикасаясь подушечками пальцев. Потерять её – было бы чем-то большим, чем леденящая внутренний мир буря, и, возможно, это стало бы слишком сильным ударом для неё. Женщина, которая была важна для неё, как мать, лежала в казармах четвертого отряда, с малыми, даже для последнего офицера, капельками духовной энергии. Но, не смотря на то, что она все-таки не потеряла её, внутри ощущалась то самое чувство, поглощающее все остальные, уничтожающее принципы, крушащее предрассудки, заставляющее еле сдерживать слезы и сжимать руки в кулаки… Был только один человек, который мог приглушить её боль. И когда медики принесли ей весть о том, что все нормально, все хорошо, словно, дали сигнал, что можно продолжать жить дальше, этот человек был с ней... - Тише, девочка, всё кончилось, - она услышала этот шепот, и почувствовала легкое прикосновение к своему подбородку, заставившее её поднять голову. Эта девочка – самое светлое создание, которое она когда-либо видела. Она разгибала сжатые в кулак пальцы, грела своим теплом тонкие запястья, нежно касалась тыльной стороной ладони щеки, по которой катились слёзы облегчения; она улыбалась, и заглядывала карими глазами в неё, в глубину души, восстанавливая все то, что разрушила выжженная пустота.
-
-
25.02.2010 в 18:31Хинамори Момо никогда не любила лето. Она словно плавала в киселе, ходя по заполненным шинигами улицам, задыхалась - от жаркого воздуха, непрерывно поступающего в легкие, а потом - обжигающим потоком вырывающегося из ноздрей.
Сейчас, как и все остальные лета, было то же самое. Вот только Момо было чуть полегче, чем другим - она спала. Спала, и, разве что во сне, чувствовала, как сгущается и оплетает её горячий воздух, как на лбу появляется испарина.
За неделю, которую она пролежала в госпитале, ей снился лишь один сон. Никакой визуализации - лишь темнота, и это чувство - чувство легкой стали, которая, с неприятным звуком, проникает в её податливое тело: разрывает легкие, в которых тут же хлюпает кровь, задевает жизненно-важные органы, ранит центры духовной силы... но это все не идет ни в какое сравнение с последующим - с ощущением теплых рук на своей спине, с теплым и мягким голосом, доносившимся до её ушей. Когда это заканчивалось, девушка видела маленький проблеск света, надеялась, что вот-вот, скоро - этот кошмар закончится, однако... Из света - снова в темноту. И снова лезвие катаны, руки, голос... И так бесконечно.
Шуршание хаори разрывало полу-тишину, стоящую в госпитале. Капитана второго отряда неизменно сопутствовал надежный свист ветра в ушах: ветер - её единственный соратник, единственный, которому Сой Фонг могла отдаться вся, без остатка, единственный, кому можно было верить. У неё был ветер, поэтому, ей безразлично лето. У неё была скорость - она с легкостью могла улизнуть от липких лап жаркого ветра - к источнику, или к водопаду, - скинуть бесполезную одежду, и шагнуть под струи оживляющей прохлады. Но только вот...
Уже третий день она неизменно приходила в эту палату поздней ночью, и засиживалась здесь до рассвета. Сой Фонг не знала, чем её эта девчонка так зацепила. Каждый раз, когда она её видела, в сердце зарождалась непонятная тревога: Хинамори металась из стороны в сторону, из-под опущенных ресниц текли слезы, и изредка, рот девочки открывался в беззвучном крике. Она словно вырывалась из оков сна – вырывалась отчаянно, с рвением, бежала подальше от своего подсознания, но оно, как назло, не хотело её отпускать.
Сой Фонг присела на краешек кровати, пристально наблюдая за лицом Момо – в этот раз, похоже, все было по-другому. Девочка лежала смирно, равномерно дышала… Неужели – кошмары наконец отступили?
Стоило капитану второго отряда расслабленно вздохнуть, как полу-тишину разрезал истошный крик – крик, который, казалось, разрывает барабанные перепонки, бьет стекла и разрушает её внутренний мир: резко, быстро и безошибочно, нажимает на самые больные места.
Сой Фонг увидела, как Хинамори распахнула глаза, и испуганно застыла – ей чудилось, что темнота снова охватывает её, она готовилась к хрусту собственных легких. Крик прекратился, но губы продолжали шевелиться, словно по инерции, и Сой Фонг, не выдержав, схватила Момо за плечи, встряхнула и прижала к себе, запуская руку в распущенные темные волосы, и шепча в полу-тишину:
- Тише, девочка, всё кончилось...
-
-
25.02.2010 в 18:35-
-
25.02.2010 в 18:39эх, ну, вечно я все переиначиваю))
-
-
25.02.2010 в 18:40Откроетесь?)
-
-
25.02.2010 в 18:42охоспаде, нет, чьорд, это моя невнимательность. гомэн
*вот она я* х)
-
-
25.02.2010 в 18:48да ничего, мне понравилось исполнение) Просто интереснее всего было бы посмотреть именно в моём варианте.
я в этом туре вообще по-моему самый отличившийся по крэковым заявкам ))-
-
25.02.2010 в 19:38расскажите по-подробней про ваш вариант, пожалуйста)) хочется, всё-таки, по нормальному выполнить..
-
-
25.02.2010 в 19:43ну в моём варианте фразу говорила Хинамори )
-
-
25.02.2010 в 20:53-
-
26.02.2010 в 04:04- Тише, девочка, всё кончилось... - слышит она над ухом нежный голосок Хиномори, и морщится. Она должна быть сильной. Она сильная, в конце концов, и не позволит утешать себя девчонке, только вчера бьющейся в истерике из-за предателя. Дёргая плечом, Сой Фонг сбрасывает руку девушки и морщится от боли. Кажется, что душа стала частью тела, которая невыносимо ноет после перенапряжения. Каждое движение доставляет боль. Но всего секунда и она опять берёт себя в руки. Если она не будет сильной, то никто не будет. И чего она так убивается по этому неотёсанному, глупому идиоту - её лейтенанту. Ну, умер и умер, ей то что?! Но тут же внутри снова как будто острым ножом, а из горла вырывается хрип, почти крик. Снова маленькие руки ложатся на плечи и даже слегка приобнимают.
- Всё пройдёт. Свежая рана всегда болит сильнее. Но всё, ещё будет хорошо. - произносит нежный голосок Хинамори, и на руку падает первая солёная капля. "Я плачу?!!" - в ужасе думает капитан второго отряда, и тут же с облегчением понимает, что эти слёзы снова льет Хинамори. Разводит сырость, но в этот момент её даже жалко. Может потому, что удалось понять. Или пережить нечто похожее? Может, а может просто это временное помешательство. Завтра она снова проснётся сильной, уверенной в себе и ироничной. Никто не догадается, что сегодня происходило в переулке между отрядами. А это девочка никому не скажет, ведь она тоже понимает её. В какой-то степени.
-
-
26.02.2010 в 12:20231 cлов
...Но ангст плавно перешел во флафф
Терять близких – всегда неприятно; это похоже на чувство выжженной пустоты внутри, особенно, если человек был тебе дорог. Пустота – всегда отдает адским огнём, и в то же время – сковывающим сердце холодом, который ледяными потоками проникает в самые темные уголки твоей души, выискивает чувства и потаенные секреты, и – замораживает, лишь прикасаясь подушечками пальцев.
Потерять её – было бы чем-то большим, чем леденящая внутренний мир буря, и, возможно, это стало бы слишком сильным ударом для неё. Женщина, которая была важна для неё, как мать, лежала в казармах четвертого отряда, с малыми, даже для последнего офицера, капельками духовной энергии.
Но, не смотря на то, что она все-таки не потеряла её, внутри ощущалась то самое чувство, поглощающее все остальные, уничтожающее принципы, крушащее предрассудки, заставляющее еле сдерживать слезы и сжимать руки в кулаки…
Был только один человек, который мог приглушить её боль. И когда медики принесли ей весть о том, что все нормально, все хорошо, словно, дали сигнал, что можно продолжать жить дальше, этот человек был с ней...
- Тише, девочка, всё кончилось, - она услышала этот шепот, и почувствовала легкое прикосновение к своему подбородку, заставившее её поднять голову.
Эта девочка – самое светлое создание, которое она когда-либо видела. Она разгибала сжатые в кулак пальцы, грела своим теплом тонкие запястья, нежно касалась тыльной стороной ладони щеки, по которой катились слёзы облегчения; она улыбалась, и заглядывала карими глазами в неё, в глубину души, восстанавливая все то, что разрушила выжженная пустота.
-
-
26.02.2010 в 13:48-
-
26.02.2010 в 14:04В общем рад, что нравится.
Автор 2
-
-
26.02.2010 в 14:08откроетесь?)
-
-
26.02.2010 в 14:10-
-
26.02.2010 в 14:12