189 слов. - Нарисуй мне птиц на белых листах... - Укитаке прижимает к груди скомкавшееся одяло, дрожит. Пряди седых волос прилипли ко лбу, рассыпались по подушке. Из груди вырываются хрипы и тяжёлое горячее дыхание. Дыхание больного. - Нарисуй. - Он почти требует. - Нарисуй! - Ей-богу, ты словно ребёнок Джуу-тян... Ничего, скоро температура спадёт. - Кёраку пытается открыть очередной пузырёк лекарства, обеспокоенно поглядывая на друга. - Зачем тебе птицы, Джуу-тян? Некоторое время стоит тишина, только за задвинутыми створками бушует ливень, стуча по крыше своими тяжёлыми каплями. Шунсуй уж было думает, что не получит ответа, как Укитаке начинает что-то бормотать. Кёраку наклоняется ближе к футону. - Я отпущу их, отпущу в синее-синее небо. Освобожу от бумаги. - Из груди Укитаке вырывается сухой кашель, раздирает глотку. - Я буду смотреть на них, так долго, сколько смогу. Они будут свободны... А я нет. - По подбородку стекает вниз тоненькая струйка крови, делая синие губы выразительнее на фоне бледного лица. Рот Джууширо искривляется в жалком подобии улыбки. - Никогда. Никогда не буду. Склянка с лекарством падает вниз, ударившись о доски пола, разбивается. Кёраку закусывает губу, подбородок его чуть заметно трясётся. - Я нарисую, нарисую птиц, слышишь?
Daria_Lost Угу. Мое ночное предсказание сбывается... *ухмыльнувшись* Вы ведь знаете, о чем я сейчас спрашивать буду? Или, полагаю, можно уже не интересоваться разрешением и нахально тащить сразу?
Daria_Lost Да экстрасенс из меня... *машет лапкой* Ок *протягивает руку и чешет самолюбие* Автор, можно я утащу эту прелесть к себе на дневник, чтобы не потерять случайно? Пожааааалуйста!
У Укитаке дрожат руки и белые листы тонкой бумаги, которые он протягивает Кераку, щерятся тенями смятых уголков. Капитан восьмого отряда берет эти листы бережно, как что-то непередаваемо ценное и хрупкое, и только потом поднимает голову, чтобы посмотреть на Джуиширо. - Нарисуй мне птиц на белых листах, - просит беловолосый капитан и улыбается одними губами, будто стесняясь своей просьбы. - И что будет? - недоуменно спрашивает Шунсуй. - И я вылечусь, - светло улыбается Укитаке. Кераку подается к нему, заглядывая в запавшие, грустные, до краев заполненные тоской и безнадежностью глаза, и его рука сжимает листы, добавляя мятых теней. А потом белые листы расцветают тонкими линиями парящих птиц.
Daria_Lost А, ну, значит, угадал. Ничего страшного, паранойя случается. Но я все равно рад, что ты мне в очередной раз написала очень симпатичные стихи. Спасибо. Забрать к себе можно будет?
- Нарисуй мне птиц на белых листах... - Укитаке прижимает к груди скомкавшееся одяло, дрожит. Пряди седых волос прилипли ко лбу, рассыпались по подушке. Из груди вырываются хрипы и тяжёлое горячее дыхание. Дыхание больного. - Нарисуй. - Он почти требует. - Нарисуй!
- Ей-богу, ты словно ребёнок Джуу-тян... Ничего, скоро температура спадёт. - Кёраку пытается открыть очередной пузырёк лекарства, обеспокоенно поглядывая на друга. - Зачем тебе птицы, Джуу-тян?
Некоторое время стоит тишина, только за задвинутыми створками бушует ливень, стуча по крыше своими тяжёлыми каплями. Шунсуй уж было думает, что не получит ответа, как Укитаке начинает что-то бормотать. Кёраку наклоняется ближе к футону.
- Я отпущу их, отпущу в синее-синее небо. Освобожу от бумаги. - Из груди Укитаке вырывается сухой кашель, раздирает глотку. - Я буду смотреть на них, так долго, сколько смогу. Они будут свободны... А я нет. - По подбородку стекает вниз тоненькая струйка крови, делая синие губы выразительнее на фоне бледного лица. Рот Джууширо искривляется в жалком подобии улыбки. - Никогда. Никогда не буду.
Склянка с лекарством падает вниз, ударившись о доски пола, разбивается. Кёраку закусывает губу, подбородок его чуть заметно трясётся.
- Я нарисую, нарисую птиц, слышишь?
Растроганный заказчик
Автор.
Угу. Мое ночное предсказание сбывается...
вы же экстрасенсНе не, спрашивайте, это нравится самолюбию автора, да
Да экстрасенс из меня... *машет лапкой*
Ок
У Укитаке дрожат руки и белые листы тонкой бумаги, которые он протягивает Кераку, щерятся тенями смятых уголков. Капитан восьмого отряда берет эти листы бережно, как что-то непередаваемо ценное и хрупкое, и только потом поднимает голову, чтобы посмотреть на Джуиширо.
- Нарисуй мне птиц на белых листах, - просит беловолосый капитан и улыбается одними губами, будто стесняясь своей просьбы.
- И что будет? - недоуменно спрашивает Шунсуй.
- И я вылечусь, - светло улыбается Укитаке.
Кераку подается к нему, заглядывая в запавшие, грустные, до краев заполненные тоской и безнадежностью глаза, и его рука сжимает листы, добавляя мятых теней.
А потом белые листы расцветают тонкими линиями парящих птиц.
*ржет* Дорогая... Вот это подстава! Но я тебя все равно обожаю
конечно тащи)))
Нарисуй мне птиц на белых листах
И они оживут - я клянусь;
И, быть может, былое рассыпется в прах,
С остальным я уж сам разберусь.
Нарисуй мне птиц на белых листах
И, наверно, увидишь ты вновь
Всю ту горечь победы и смерти, и страх
Ну а после? А после любовь.
Нарисуй мне птиц на белых листах
И потом, благодарность храня,
Я, быть может, скажу, что всё было не так,
А любовь сохраню для тебя.
"Нарисуй же мне птиц на белых листах" -
Перед смертью тебе прошепчу, -
"Отпусти после в небо, как в сказочных снах."
А потом? А потом промолчу.
Автор.
когда сомнения и паранойя пройдут, если, конечно, в этом ещё будет смыслАвтор.
Автор.
Автор.
А, ну, значит, угадал. Ничего страшного, паранойя случается. Но я все равно рад, что ты мне в очередной раз написала очень симпатичные стихи. Спасибо. Забрать к себе можно будет?
Благодарю. Не, все равно нужно. Потому как я периодически очень красиво пролетаю